Ирина Горбачева - Когда расцветёт сакура

— Приехали, — сказал охранник, помогая ей выйти из машины.

Так же придерживая за локти, её вывели из автомобиля.

— Открывай! — услышала она голос сопровождающего, и тут же послышался звук открываемых автоматических ворот.

Грубо держа за плечо, мужчина вёл Лору за собой. Вскоре она услышала скрип открываемой двери.

— Осторожно, ноги не поломай, спускайся.

На Лору, разгорячённую в машине, повеяло холодом. Она догадалась, что её ведут в подвальное помещение. Лязг открываемых засовов на железной двери, кто-то развязал ей руки, снял с лица вязаную шапку и втолкнул в чуть освещённое помещение. Лора размяла запястья, чтобы прошла боль от жгута, протёрла глаза руками.

— Ну, вот, пополнение прибыло, — она услышала тихий женский голос.

— Проходи, будь, как дома, — к ней навстречу подошла высокая стройная девушка с копной белых волос, — Как говорится, Бог троицу любит? Н-да, не смешно.

— Здравствуйте, — также тихо произнесла Лора, — вы знаете, где мы? Зачем мы здесь? — спрашивала Лора, подсознательно боясь услышать ответ, о котором сама догадывалась. Блондинка усмехнулась.

— Ты что прям девочка, как эта? — она кивнула головой в угол, где сидела девушка с опухшими от слёз глазами. Лора подошла к ней и села рядом.

— Меня Лора зовут, а вас как, — обратилась она к обоим.

— Катя, — ответила ей заплаканная девушка.

— А тебе не всё равно, как кого звать? Ты что не поняла, через день, два, нас оприходуют здесь, а потом по кабакам и хатам растащат.

— А всё-таки? — Лора поправила волосы.

— А всё-таки, всё-таки Жаклин! Жаклин меня звать, — с вызовом произнесла девушка.

— Хорошее имя, а мама, как нарекла? — не успокаивалась Лора.

— Мама? А она была эта мама? — зло ответила Жаклин, — так, что Жаклин и точка.

Жаклин подошла к двери и стала громко стучать в неё.

— Веди в сортир, кому сказала, веди в сортир, а то все углы сейчас поотделаю, будешь знать. И есть давай! Вот скажу хозяину, как ты нас обжираешь, он тебе голову оторвёт.

— Ты чего разоралась? — послышался ленивый голос охранника. Открылась дверь и в комнату вошёл лысый среднего роста, щуплый молодой человек.

— Ты тёлка успокой свой нрав, а то загремишь под фанфары, как говорил мой любимый актёр. Руку дала, — он достал наручники и пристегнул их к одной её руке. Держа Жаклин за свободный наручник, они вышли из помещения.

Пока не было Жаклин, Лора узнала от Кати, что её взяли на улице. Но она догадывается, кто это мог сделать.

— Я подрабатывала в кафе, по совету подруги, а через неделю мне предложили поработать за границей. Я ж не дура, знаю, что эта за подработка. Я сразу в этот же день ушла с кафе и предупредила, что заявлю куда надо. А на следующий день, меня у дома в машину засунули и вот, — она заплакала, — теперь никто не знает где я. А у мамы сердце плохое. Нас, что, правда, будут проституцией заставлять заниматься?

— Судя по Жаклин, не знаю, что и предположить. Не переживай, давай держаться вместе, может что и придумаем.

— Кому ещё надо, пошли, отведу, потом не приду, терпеть будете — поставив на низкий столик пакет с едой, сказал лысый.

— Мне надо, — ответила Лора и подошла к лысому, — не пристёгивай, руки и так болят. Или что туалет наверху? Казематы построили, а удобств никаких?

— Поговори мне тут, — вяло ответил он ей.

Но удобства оказались здесь же. Надо было пройти по коридору, минуя ещё две двери. Сделав свои дела, Лора освежила лицо водой, раковина стояла рядом, обтёрлась бумажным полотенцем.

Когда она вернулась, небольшой низкий стол, такие бывают на востоке, был накрыт нехитрой едой. Нарезанная крупными кусками варёная колбаса, батон хлеба и двухлитровая бутылка воды.

— Добрые, колбасой кормят, — зло сказала Жаклин и тут же прокричала, — колбаска из человечины или собачатины? А я вегетарианка!

Катя закашлялась.

— Да, успокойся ты, ешь. Я смеюсь. Раз кормят, думаю, что сегодня придётся ночевать нам здесь, — продолжила Жаклин.

— Почему ты так решила? — спросила её Лора, не прикасаясь к еде.

— Учёная уже. Второй раз в каземат запирают. Первый раз меня в родном городе похитили, год назад, вот так же держали в подвале, потом привезли в Москву. А теперь, меня «мамочка», за долги продала. Зараза!

— Как? Мама? — удивилась Катя.

— Не мама, а «мамочка», две большие разницы, хотя в моём случае, разницы никакой нет.

Лора поняла, о чём говорит Жаклин, но для Кати разъяснила.

— «Мамочка», это сутенёрша.

— Чего ты всё ревёшь? — с вызовом спросила Катю Жаклин, привыкнешь, везде можно жить. Главное ищи плюсы даже в дерьме.