Ирина Горбачева - Когда расцветёт сакура

После таких слов, отказываться от подарка было неудобно, да и силы мои были уже на исходе. Отвыкшей от крепких горячительных напитков, это «настоящее сакэ» быстро вскружило мне голову.

— Риточка, весной, когда расцветёт сакура, мы обязательно все вместе соберёмся и пойдём на ханами, посмотрим на эту красоту, вот тогда у вас по-настоящему закружится голова. У вас от красоты, а у меня от ощущения полного счастья.

— Я очень рада за вас. Мне так приятно видеть вас такой восторженной и весёлой, — сказала я Илоне Павловне.

Тепло расставшись с хозяйкой чудесного вечера, я ушла к себе. Выходя из квартиры Илоны Павловны, я чуть не наступила на лежащую веточку оранжевой лилии.

— Японец! Илона Павловна, это точно он — японец! Я ещё заметила, он так на меня смотрел, вот паразит, такой вечер испортил! — стала я громко возмущаться.

— Да нет, это не он, — но я заметила, как она расстроилась, — ерунда, всё это условности и дурной тон. Забудьте Маргариточка. Скоро этот «инкогнито» о котором я догадываюсь, перестанет нервировать меня этими несчастными лилиями. Хотя, цветы, совсем не причём, — она покрутила веточку в руках.

— А вы уже знаете кто этот негодяй? И где он их только берёт эти лилии?

— Потом, обязательно всё расскажу.

Пожелав спокойной ночи друг другу, мы разошлись по своим квартирам. Даже холодный душ не отрезвил меня и не прогнал сон. Но, то, что я легла в постель без четверти одиннадцать, мне запомнилось отлично. Меня разбудил резкий звук дверного звонка. От неожиданности я соскочила с постели и сидела, успокаивая внутреннюю дрожь, наверное, несколько минут, так ничего не поняв, что произошло. Мне стало казаться, что звонок пригрезился во сне. Я хотела продолжить сон, но услышав пронзительный лай Баси, встала и тихо подошла к двери. На лестничной площадке слышались чьи-то голоса. Посмотрев в глазок, я увидела, нескольких мужчин. Кажется, их было трое или четверо. Один звонил в двери Илоны Павловны. Другой мужчина держал руку на звонке Лориной квартиры. Третий отошёл от моей двери к лифту и сказал своим товарищам:

— Да нет его здесь, что он совсем дурак, а соседи ментов могут вызвать. Пошли отсюда, — внешность молодых людей очень смахивала на вышибал из новомодных клубов.

— Странно, как пропустил их дежурный по подъезду, что у нас за охрана? — подумалось мне.

Лифт застрекотал, спуская непрошеных гостей вниз, но никто из соседей не спешил открывать свои двери.

— Григория Аркадьевича, допустим, нет на месте, он в Сокольниках. Но что же так воет Бася? — Я набрала на мобильнике номер Илоны Павловны, — странно, почему она не отвечает?

Оставив страхи позади, разумно рассчитав, что раз вышибалы в приличных костюмах ушли, а наверняка они приходили по Денисову душу, то мне опасаться нечего, я открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Я нажала на звонок квартиры Илоны Павловны, но в ответ услышала, только громкий лай Баси. Тогда я набрала номер местного отделения полиции. Объяснив случившееся и услышав, вялое согласие дежурного прислать наряд для проверки, я с недобрым предчувствием стала ждать их приезда.

— Что это Бася так развылась? — я ещё и ещё набирала номер мобильного Илоны Павловны. Тишина, — может ей плохо? Поднялось давление, и она не может встать и подойти к двери?

— Илона Павловна, — прокричала я в закрытую дверь, надеясь, что она меня всё же услышит.

Прошло ещё некоторое время, когда из лифта вышли двое полицейских, держа в руках по автомату. Выслушав мой сбивчивый рассказ, они стали сами звонить в двери к соседям.

— Может эти молодчики напугали пожилую женщину и у неё случился приступ! Ломайте замок и скорую помощь вызывайте, — беспокойно командовала я.

— Женщина, пройдите к себе в квартиру, когда надо, мы вас позовём. Быстрая вы. Кто это разрешит просто так замки ломать, двери вскрывать?

У меня не было желания спорить с полицейскими. Они вызвали дежурного слесаря, разбудили соседа с нижнего этажа и попросили его и меня быть понятыми при вскрытии двери. Слесарь с красными, видно после хорошей попойки, глазами что-то манипулировал с замком. Бася, неистово заливалась лаем за дверью.

— Бася, Бася, — говорила я скорее машинально, чем для того, чтобы она меня услышала.

Моё сердце боялось биться, так страшно было входить в квартиру к Илоне Павловне. Повторяя постоянно про себя как молитву: пусть всё будет хорошо, я вошла в прихожую. Когда все зашли в большую комнату, я сразу заметила, что на столе нет чемоданчика со статуэтками — нэцке. Но мало ли, может Илона Павловна убрала его в другое место.