Array Журнал «Зеленый луч» - Зеленый луч, 2017 № 01

— Это Беня — Головастик, — подтвердил Андрей.

— Да?! — картинно изумилась Вера.

— Я тебя не узнал.

— Я тоже, — гордо ответила она.

Влетела, внеслась, сломя голову прискакала Лушка.

— Мама, — заорала она от дверей, — я накормила семечками белочку без глаза!

Правая бровь ее была испачкана мороженым. Вера схватила тряпку, ту, которой только что вытирала милых фарфоровых девочек с красными мячиками, и с силой стала вытирать Лушку.

— Мама, мне больно, — запищала та, дернулась и уронила фигурку.

— Принеси веник, — сквозь зубы прошипела Вера.

По дороге домой она все еще шипела на дочь:

— Не маши руками, не шаркай ногами, выгибай колени, иди ровно, голову выше подними, смотри на крыши вон тех домов…

— Ой, гляди, мам, тетя Нина. И Марик!!!

Лушка уселась на багажник светло-зеленого «Школьника» и куда-то умчалась вместе с Мариком.

— Нинка, слушай, ты ни за что не угадаешь, кого я сегодня видела, — Вера выдержала значительную паузу, — Андрея. — И стала ждать всплеска хоть каких-нибудь эмоций.

— Да? — не то спросила, не то подтвердила Нина, совсем-совсем равнодушно, как-то рассеянно, расслабленно. — Павел его недавно тоже видел.

— Понятно. А я думаю — что это он про Нину не спрашивает, думаю — забыл, может, не буду уж напоминать ему — думаю.

— Вряд ли он меня забудет.

«Вот крыса», — подумала Вера. Вслух же согласилась:

— Конечно, такая любовь была…

— Нет, — возразила Нина, — такая обида…

— Наверное, он с тобой встретиться захочет…

— Не захочет, — еле слышно сказала Нина.

— …может, даже ходит по городу, и высматривает тебя…

— Не высматривает.

— …ищет…

— Не ищет. Брось, Вера. Я обидела его, а с теми, кто тебя обидел, встречи не ищешь. Я это точно знаю. Помню, когда отец ушел, я своим детским умишком думала, что он просто полюбил другую тетю, что он только от мамы ушел, не от меня. Бегала к тому дому на Гааза, куда он ушел, сидела там около, в кустах, высматривала его. А он однажды выходит из этого дома, и на руках у него маленькая девочка… Он ее целует, подбрасывает вверх, кружится с ней… Гуляли они… А накануне он про мой день рождения забыл… Не пришел. С тех пор я больше не бегала на Гааза.

Дети вернулись, подошел Степан с авоськой, сквозь дырочки которой торчали уголки треугольных пакетиков кефира.

— Куда тебе столько кефира? — спросила Вера.

— Есть повод.

— Кто ж повод кефиром обмывает?

— Нет, кефир — на следующий день после повода.

— А для повода где?

— А для повода у меня всегда есть. Слышали — утром что было?

— Нет, — ответили все хором.

— Собачники приезжали.

— Что? — переспросили все.

Лушка не переспросила. Она выпучила глаза, уголки ее губ стали опускаться все ниже и ниже, и уже после этого она закричала:

— А Кукла? А Кукла?

Никто не ответил ей, и она бросилась по Малой Садовой, крича:

— Кукла, Кукла, Куколка моя!

Марик побежал по аллее, ведущей к Поющему фонтану, и тоже стал звать Куклу.

Степан пошел домой.

А Вера и Нина остались ждать детей, молча, время от времени оглядываясь, все еще надеясь, что Кукла придет. Вернулся Марик, поднял велосипед, повел его домой. Лушка пронеслась мимо них вся в слезах и убежала домой. А они все стояли и молчали. Потом Нина спохватилась:

— Ну, как там твоя новая любовь?

— Решили жить вместе. Скоро переедет к нам, а распишемся в сентябре.

— Лушке сказала?

— Хотела сегодня сказать. Но уж теперь не сегодня.

Лушка рыдала, скрючившись на кровати. Рыдала громко, безутешно, с такой силой, что тело ее подпрыгивало… Потом она затихла, уснула…

«Ну почему у нее всегда черные пятки, — стоя над ней, думала Вера. — Такие тощие ноги. Бедная моя девочка».

Вера выглянула в окно и увидела Куклу, та возлежала на маленьком островке из травки, прямо напротив Лушкиного окна.

— Ну, слава Богу, — тихо вздохнула Вера.

Она подсела к спящей Лушке, погладила ее по колючей головке и зашептала:

— Луша, Лушенька, капелька моя, просыпайся. Кукла вернулась. Жива твоя Кукла, есть хочет, небось.

Лушка вскочила, выбежала из дома, схватила этот маленький, черненький, мягкий комочек и снова зарыдала, целуя его. И закричала:

— Марик! Марик! Кукла вернулась!!!

Лушка проснулась поздно. Открыв глаза, увидела длинные белые тесемки, свисающие с комода, и край широкополой белой шляпы, нависшей над ее изголовьем. «Ух, ты, какая шляпка!» — восхитилась Лушка, надела ее и пошла на кухню грызть печенье «Василек», запивая его холодным молоком.