Валерий Белкин - Страх

Подошел обед, жена напомнила: они приглашены на встречу к Изольде Круг. Вильгельм возразил, вечером предстоит разговор с дочерью, отцовский долг неплохо бы выполнить. Жена рассмеялась – не стоит впадать в ненужный пафос.

С великой неохотой собирался Вильгельм. Изольда Круг, «барышня истеричных кровей», так он называл подругу жены, ему не нравилась. В младенчестве или в школьные годы кто-то ей внушил, что она обладает даром, но каким, не пояснил. В поисках прозрения она потратила многие годы, в этом ее поддерживал деньгами любящий муж, богатый владелец недвижимости как в Берлине, так и за его пределами. Особый прирост капиталу принесли беженцы «четвертого вала» из Восточной Европы. Вот она и жила за спиной старца. В девяностые купил ей небольшое уютное кафе в Шарлоттенбурге. Не справилась – налетевшие друзья потянули в казино. После значительных проигрышей и потери «дела» не сдалась, приступила к раскопкам другого дара – писательского. Долго корпела над «Воспоминаниями», но убедилась, что вспоминать пока нечего, должно пройти время.

Тут-то и открылся истинный дар. Наследственная прозорливость (прадед был из России, как и родители Вильгельма) позволила ей удивительно верно подмечать грешные слабости других, которые те тщательно скрывали, и при всех резать им «правду-матку в глаза». Пересыпая речь крепким русским матом, выученным от деда, она выбирала жертву и на богатом приеме ошарашивала бедняг осведомленностью в их делах, призывала повиниться немедля и здесь. Те мялись, терялись, краснели, благодарно кланяясь, уходили, потом никогда не возвращались. Хотя многих именно такая «ядовитость» и привлекала к хозяйке.

Она сплотила маленький тесный женский кружок, который все более и более приобретал популярность в Берлине своими скандальными разоблачениями. Однажды Вильгельм присутствовал на такой казни и попросил жену не водить его в этот дом, но сегодня особый случай.

При помощи врача-психиатра Изольда открыла еще один необыкновенный дар, «болезненную фантазию», лихорадочно принялась за сочинение романов, объявляя среди знакомых различные конкурсы то на имена своих героев убийц, жертв, любовников, то на самые кровожадные методы убийства. Так год и проработала над трилогией о загадочных отношениях дьявола Рафаэля и бедной девушки Степаниды. Вильгельм попытался пояснить, что имя дьявола Рафаил, но получил крепкую отповедь. Выпустила в свет первую часть под названием «Рука об руку, как небо и земля, как жизнь и смерть». Собрала сегодня элиту для презентации изданного произведения. Вильгельм с женой тоже попали в число избранных.

Прошли вдоль берега озера Tегель и оказались перед домом семьи Круг. На зеленой лужайке чинно стояли гости, дамы в черных длинных платьях, мужчины в темных костюмах. Закатное солнце поблескивало на высоких бокалах с шампанским, аккуратно вился синий дымок от сигарет, велась и беседа, прерываемая смехом. Неуютно стало Вильгельму в светлом льняном пиджаке, в рубашке с расстегнутым воротом. А жена угадала настроение вечера и явилась в темном костюме с белой блузой. Он преодолел смущение и шагнул к людям. Откуда-то сбоку вывернулся Лева, в черном, но без галстука. Сообщил, что видные люди из верхних эшелонов культуры Германии заинтересовались его романом и требуют сценарий для съемок фильма.

– Книга разошлась, тема актуальная – засилье и бесстыдство русских кланов в Германии… Виля, а давай вместе вдарим по немецкому кино, засядем и засадим… – он похлопал Вильгельма по плечу, взглянул на жену. – Ах да, тебе не до этого. Это шанс, Виля, шанс… Пойду, послушаю, извините, – и растворился в вечернем полумраке.

– Вот змей, видишь, как надо бороться. – подытожила негромко жена.

Хозяйка, обойдя все группки и пообщавшись с каждой, подняла колокольчик и, позвонив, пригласила в дом. Гости чинно расселись, муж разнес угощения, подлил шампанское. В конце концов все присмирели на своих местах, и Изольда, побледнев, сказала:

– Друзья мои, не судите строго, но судите конструктивно…

– Милая, мы с тобой, – раздался голос Левы.

Вильгельм вздрогнул. А она благодарно взглянула в сторону бывшего журналиста, нервно вытерла вспотевшие подмышки белым маленьким платочком.

– Это мое первое, но почти полноценное детище. Второй месяц я живу в своей нереальности, переживаю замечательное чувство. Легкое, нежное, трепещущее… даже не знаю, как описать!

– Ты слышал, ты слышал, – толкнула жена.