Ян Костргун - Чехословацкая повесть. 70-е — 80-е годы

— Ну как, понравился лимонадик, ребятки? Вкусный, верно?

Мальчики морщатся, им попался лимон. Рене и Тршиска удовлетворены — этого они как раз и добивались.

— Ага, вкусный лимонадик, — соглашается Ярко.

— Хочешь еще?

— Больше не хочу.

— Ну попробуй еще, — говорит Рене Палько. — Попей еще лимонадику.

— Вот видишь, и ты давай! — уговаривает Тршиска Ярко.

Мальчики пьют, отфыркиваются. Их куда больше тянет побегать по комнате. А Рене с Тршиской довольны. И бутылка-то, гляди, пуста.

Рене мчится в магазин за другой бутылкой. Вернувшись, застает Тршиску в кровати. Он лежит, согнув ноги. На коленях у него сидит Ярко. Тршиска подкидывает его: «По кочкам, по кочкам, гоп — в ямку!» И Ярко, проваливаясь между колен, заливается смехом.

— Ну, твое здоровье!

— Что ж, поехали!

Они, смеясь, чокаются первым бокалом из второй бутылки. Явно, что мальчикам чоканье нравится — они тоже смеются. Стоп, новая идея!

— Ребятки, хотите с нами чокнуться?

Новая идея имеет успех — Ярко хочет.

— А теперь надо выпить, — говорит Рене.

Ярко пьет.

— Ну и с тобой давай чокнемся, Павличек!

Палько чокается, но пить не хочет.

— Чоканье без питья не считается, — замечает Рене.

— Нет, — вставляет Тршиска, — так не годится. Так дядя обидится.

— Ну пей, Палько, — приказывает Ярко, и Палько пьет.

Рене и Тршиска весело гогочут и мало-помалу забывают про мальчиков. Однако — что за оказия? — мальчики заставляют о себе вспомнить. Они все еще носятся по комнате, но уже не так, как раньше, — то и дело брякаются на пол.

Рене пугается. Придут домой — родители сразу обо всем догадаются, это, конечно, нужно было учитывать.

— Опьянели мальчишки, — говорит он.

— Да вроде, их так и мотает туда-сюда, — смеется Тршиска.

Рене тоже смеется, но уже не так бурно.

— Гляди, Иван!

Мальчики, столкнувшись, замертво плюхаются на пол. Рене тоже в подпитии, а Тршиска, по всему видать, совсем захмелел. Хоть Тршиска и сыт, а он, Рене, пьет на пустой желудок — обед в заводской столовой разве что поковырял чуть, — все-таки сказывается его большая натренированность по сравнению с Тршиской. А может, этому парню и вправду все трын-трава?

Ярко выходит на балкон. Палько засыпает на ковре. Во сне его рвет. На Рене снова накатывает страх. Ярко вернется, увидит брата в таком виде, дома нажалуется. Он выходит на балкон к Ярко. Там ботинки и все, что полагается для чистки обуви. Рене соблазняет Ярко новым развлечением — а не почистить ли ему ботинки? Он будет чистить ботинки, думает Рене, а они тем временем приведут Палько в порядок!

— Шляпу долой, Иван, — смеется Тршиска. — Вот ведь умеешь прибрать к рукам мальчика: работает на тебя и даже не сечет, что работает, так ведь, Иван? А удержит он хоть башмак-то?

— Тот, постарше, вроде бы трезвый, — говорит Рене.

— Ну не скажи, Иван, — возражает Тршиска, — тоже окосел малость.

— На балконе из него все выветрится. Давай-ка этого приведем в порядок.

Рене приподнимает спящего мальчика и, насколько возможно, очищает его рубашку.

— Если тот, старший, почти трезвый, — рассуждает он вслух, — как же этот малец умудрился так налакаться? Пили-то они вроде поровну.

— Вот именно, — вторит ему Тршиска, — Глянь-ка на эти кусища! Он дома явно чего-то налопался. Дома натрескаются невесть чего, а потом их выворачивает.

Спящего мальчика Рене укладывает на кровать, очищает ковер.

— Проспится — как огурчик будет, — говорит Тршиска и тут же разражается хохотом: — А ты видел, как они спотыкались?

И Рене после принятых мер становится легче:

— Комендантше скажем, что мальчики пили лимонад.

— Не бойся! Этот их папочка уже поди дал им дома лизнуть. И она тоже хороша: уматывает преспокойненько из дому, а их спихивает, кому придется — авось присмотрят.

— Ее нет дома?

— Нету, конечно.

Рене становится еще легче.

— Пойду поставлю воду для кофе.

Закрывая за собой кухонную дверь, Рене слышит, как кто-то входит в переднюю, затем прямо в комнату. Доносится отдаленный разговор — Рене, узнав голос комендантши, решает подождать в кухне. Лишь заслышав, что комендантша ушла, возвращается в комнату, так и не поставив воду для кофе. Кровать пуста. И Ярко уже нет на балконе.

— Комендантша приходила, — докладывает Тршиска. — Я сказал, что мальчики до смерти навозились и что маленький уснул. Сказал еще, что наверняка дома чем-то объелся, если его так вывернуло. А второго я велел вымыть под душем как следует — весь в ваксе извозился. А мне тоже как-то хреново.