Александр Рей - В поисках настоящего

Сам Алан был не против такого распорядка. В вечера посиделок его родители покидали дом и не появлялись до позднего вечера, а бывало и по два дня подряд. Такую неожиданную удачу он воспринимал настоящим счастьем…

Задние ноги барашка накрепко перевязаны толстой веревкой. Чтобы не пугать стадо расправой над сородичем, пастухи отвели чуть поодаль.

Увидев жертву празднества, Алан будто наткнулся на невидимую стену. Он знал, что сейчас последует за жалобным блеяньем. Справившись с тошнотой, мальчик стал приближаться к отцу и еще паре «колдующих» над телом пастухов. В руках отец держал большой отточенный нож. Алан старался идти как можно медленнее, стараясь оттянуть момент встречи с обыденной жестокостью.

Заметив приближающуюся фигуру, мужчины что-то сказали стоящему к Алану спиной отцу, и тот обернулся. Отец махнул рукой (той самой, в которой был нож), мол, «поторопись». Но Алан даже захоти не смог бы ускорить шаг – ноги сами готовы были унести его подальше от этого места. Все время барашек брыкался, извиваясь на веревке, и громко блеял. От этих звуков становилось еще хуже.

Когда мальчик подошел к мужчинам, словно завороженный наблюдая за страданиями животного, отец, как всегда в спокойном приказном тоне, сказал:

– Ближе подойди, не укусит…

Пастухи за его спиной непонятно чему ухмыльнулись – сколько бы Алану не приходилось видеть привычное для остальных разделывание овец, он все не мог к этому привыкнуть. И каждый раз, словно впервые, его лицо зеленело, а содержимое желудка просилось наружу. Все в деревни знали о его «жалости» и за это над ним подсмеивались.

Когда он подошел вплотную к отцу, тот лишь молча протянул ему нож. Алан отшатнулся.

– Возьми… – угрожающе прошипел отец. – Как ты станешь отвечающим за свою семью мужчиной, если ее даже прокормить не сможешь? Сегодня ты разделаешь его…

Отец смотрел на сына холодно, на лице не отражалось теплоты, словно он разговаривал с камнем, а не с собственным ребенком. Алан не помнил, чтобы отец хоть когда-нибудь улыбался.

Вместо ответа он замотал головой. Мальчик хорошо знал, чем это чревато, и наказание последовало незамедлительно. Когда в культуре строго настрого запрещено старшим говорить «нет», пощечина возразившему сыну не воспринимается как нечто ненормальное.

Ударяя отец не пожалел силы, вложив в пощечину все свое призрение к слабости недостойного чада.

– Будешь чашу держать… Натик, дай ему чашу.

Один из пастухов протянул Алану глубокую глиняную чашу, в которую собирается кровь убитого животного.

Барашек забился еще сильнее, явно чувствуя скорую погибель.

Околдованный, впавший в транс Алан застыл на месте: звуки, краски, движения смешались в кучу, и даже мысли в голове увязли в густом туманном желе. Он перестал ощущать себя живым, в тело вселилось странное ленивое создание, не желающее и пальцем пошевелить, и оттуда управляло им.

Рук коснулось что-то гладкое и прохладное. Рефлекторно Алан сжал пальцы и лишь затем посмотрел – оказывается дядя Натик, папин друг, впихнул ему в руки большую глиняную чашу.

– Подойди ближе… – услышал он голос отца, донесшийся словно издалека, с другой планеты. Алан сделал несколько шагов вперед, даже не видя куда идет. Его что-то ударило – Алану понадобилось истратить последние силы, чтобы сконцентрировать зрение. Когда цветные, непонятной формы мазки прояснились, наконец приобретя форму, он смог увидеть на расстоянии вытянутой руки брыкающегося барашка. Видимо это он, извиваясь на веревке, задел мальчика.

Отец в несколько привычных движений подошел к жертве, схватив за рога, и лишь на мгновение острием ножа коснулся шеи. Тотчас из раны густой струей полилась бордовая, почти черная кровь…

– Чашу подставляй! – заорал на него отец.

Алан сделал, как ему велели… только руки тряслись, и казалось, совсем не могли держать глиняную чашу, ставшую вдруг непосильным грузом. Кровь текла куда угодно, только не в посудину. Руки мгновенно, как перчатками, обтянуло вязкой жидкостью – жизнью барашка. Алан даже не стремился ровно держать чашу, да если бы и захотел, то не смог. Мальчик смотрел на свои руки окропленные кровью… Мир снова начал расплываться разноцветными пятнами.

Его сильно толкнули в бок так, что он отлетел в сторону на несколько метров. Тут же тело само показало свое отношение к смерти, вывернувшись наизнанку. Спазмы сжимали желудок, даже когда внутри ничего не осталось… Еще какое-то время Алан не шевелясь лежал на холодной земле, пока мир вокруг не перестал вертеться и можно было свободно дышать.