Сергей Телевной - Я - не заморыш!

— А у меня их и не было, — стушевался я от такого приема и от самого факта беременности моей соседки.

— Вот и правильно, а то скажу, что ребенок от тебя, тогда попляшешь, — прошипела она угрожающе. — Знаешь, что за изнасилование бывает?

— Знаю. Но я тут при чем? — Честно говоря, не рассчитывал на такой прием. Знал, что тут всякой братии насобирали, но чтобы вот так — изнасило­вание и все такое. Я вспомнил про Звездную Звезду и Амбала, там какая-то непонятка с Ленкиной беременностью.

— Валя, вы уже познакомились с Кириллом? Вот и славненько, — обра­тилась в нашу сторону Людмила Васильевна. — Все собрались? Я сейчас представлю вашего одноклассника.

Я встал.

— Это Кирилл, он буквально три дня назад приехал к нам в Пермь из неоднозначного региона. Папа его после аварии в медсанчасти лежит. Прошу любить и жаловать.

Я сел и исподволь начал рассматривать Валю, ее внешние признаки бере­менности. При этом меня не покидала мысль о Звездной Звезде. Неужели правда, что она «залетела» от Амбала? Действительно ли его «закрыли»? М-да.

Людмила Васильевна артистично рассказывала о проблемах нравствен­ной памяти в каком-то там рассказе. Я, если честно, не старался вникнуть. У меня своя «нравственная память»: вот Ленка — как она там, беременная?

Кошмар, Завмаг, наверное, ее со свету сживет! Про Маришку у меня «нрав­ственная память»: пишет СМСки только про орехи, а может, она в меня влюбилась? Но мне теперь нравится консультант Ксения, которая похожа на Маленькую Эротику. Но и Ленку беременную жалко. Блин, с этими бабами я запутался!

А что там рыжий Дениска? Как бы в мое отсутствие у них с Маришкой любовь-морковь не случилась, подумал я с ревностью. Может, у Дениски спросить про адрес его деда из Соликамска? Земляк все-таки.

Зазвенел звонок, все высыпали в коридор, я — тоже. Подошел первым к пацанам, хотя мне это стоило усилий. Я приказал себе не показывать свою робость перед ними. Пацану быть трусом нельзя никак.

Познакомились, тут же подошли боксеры — мой тезка Кирилл и разряд­ник Славик. Оказывается, они учились в 9-м классе — на год старше.

— О, какие люди и без охраны!

— Ну что, приколола тебя Валюха?

— В каком смысле?

— Ну, она, видишь, толстая. Каждому пацану говорит, что от него бере­менная.

— А, ну да, — признался я. — Еще и за изнасилование грозилась.

— Ха-ха-ха, — ржали пацаны. — Оба-на, не успел приехать, сразу папа­шей стал!

— А ты правда из неоднозначного региона?

— Он однозначный, — это боксер Славик сказал свое слово. — Мы вчера даже паспорт смотрели у него. Все по-русски написано.

Короче, первое знакомство состоялось, угрозы я не увидел. Мне повезло, что вчера задружил с боксерами. Правда, пришлось в качестве вступитель­ного взноса купить на все деньги чипсов. Новые однокашники остались довольны.

После уроков, которые заканчивались в восемь вечера, вспомнил, что у меня на проезд денег не осталось.

— Пацаны, кто займет на билет?

Дружно скинулись по мелочи. Оказалось, даже больше, чем на проезд. Я отправился сразу к отцу в больницу.

У мамы и отца — «вечер воспоминаний»

А в это время мама и отец вспоминали лучшие дни своей совместной жизни. Их оказалось не так много, как хотелось. Но вышло, что самыми счастливыми были день их свадьбы и день моего рождения.

— Костя, скоро мы с сыном уедем, прошу тебя, уделяй ему внимание, пока есть время. Сколько можешь.

— Иринка, я понимаю. Держать вас не могу, — виновато улыбнулся отец. — Я и в молодости не смог тебя удержать, не смог дать того, что ты заслужила. А сейчас тем более: ни здоровья, ни кола ни двора. Последний участок с дачей отожмут, козлы.

— Да дело не в том, есть у тебя за душой что-то или нет. Сын, знаешь, как переживает за тебя! Он один хотел к тебе через полстраны ехать — авто­стопом.

— Перед сыном я виноват. У него сердце слишком доброе. Трудно ему будет в жизни.

— Да, он мягкосердечный. Это, наверное, плохо. Таких считают бесха­рактерными, — вздохнула мать. — Ты же помнишь, он у нас кесаренок. Гали­на, подружка моя из амбулатории, говорила, что кесарята не приспособлены к преодолению трудностей.

— То, что он кесаренок, я, конечно, помню. За тебя тогда я сильно пере­живал, веришь?

— Хотелось бы верить, — вздохнула мать. — Как он на тебя похож, наш Кирилка. Не только внешне. Твой характер, твои движения, даже в голосе твои интонации.

— Да, сын — мой. Он на меня похож не только худобой.

— Думаю, твои родственники, когда увидят Кирилла, признают, что он с ними одной крови, — грустно улыбнулась мама.