Карсон Маккалерс - Часы без стрелок

— Но писать «понял» не нужно, правда?

— Конечно, нет.

Судья заподозрил, что его референт обладает отнюдь не такими блестящими способностями, как он надеялся, а Шерман решил, что старик совсем спятил. Оба поглядывали друг на друга с недоверием. Работа поначалу шла из рук вон плохо.

— Не пиши этого в письме. Я хочу кое-что уточнить с тобой лично.

— Ну что ж. Уточняйте.

— Искусство референта состоит в том, чтобы записывать все, что должно быть в письме или документе, не внося туда моих собственных рассуждений или, иначе говоря, того, что не относится к указанному письму. Беда моя, малыш, в том, что у меня чрезвычайно подвижной ум, в нем возникает множество мыслей, никак не связанных с главной темой моих размышлений.

— Понятно, сударь, — сказал Шерман, сожалея, что работа оказалась совсем не такой, как он ожидал.

— Далеко не все меня понимают, — скромно заметил судья.

— Значит, по-вашему, я должен читать в ваших мыслях, что писать в письме, а что — нет?

— Не читать в моих мыслях, — с возмущением сказал судья, — а понимать по моей интонации, что является посторонними размышлениями, а что нет.

— Я прекрасно читаю в мыслях.

— Значит, у тебя хорошо развита интуиция? У меня, кстати, тоже.

Шерман не знал, что такое интуиция, но подумал, что, работая у судьи, можно набраться самых необыкновенных слов.

— Вернемся к письму, — строго приказал судья. — Напиши после приветствия: «В недалеком прошлом до меня дошло…» — Судья прервал себя и продолжал уже не так громко. Шерман, читавший его мысли, не стал этого записывать. — Что такое недалекое прошлое, если оно недалекое? Год… два… три? По-моему, это было лет десять назад.

— В таком случае я не стал бы говорить, что оно недалекое.

— Ты совершенно прав, — твердо признал судья. — Начнем письмо с совершенно другой отправной точки. — Позолоченные часы в библиотеке пробили двенадцать раз. — Но уже полдень!

— Ага, — сказал Шерман, держа наготове перо.

— В полдень я прерываю свои занятия, чтобы выпить мой первый стакан грога. Привилегия старика.

— Хотите, я вам его приготовлю?

— Это будет очень мило с твоей стороны, малыш. А ты не хочешь немножко виски с водой?

— Виски с водой?

— Я не пьяница. Я не люблю пить один. — И правда, в прежние дни он вызывал для компании дворника, Верили или любого, кто не прочь был с ним выпить. И так как Верили не пила, а дворник умер, судье частенько приходилось пить в одиночку. Но ему это не нравилось. — Немножко грога за компанию?

Что ж, это была приятная обязанность, на нее Шерман никак не рассчитывал.

— С большим удовольствием, сэр. В какой пропорции вы хотите виски?

— Пополам, и смотри, не перелей воды.

Шерман живо направился в кухню, чтобы приготовить грог. Он уже беспокоился насчет обеда. Раз они вместе, по-дружески пьют, ему будет очень обидно, если его пошлют обедать на кухню с кухаркой. Он знал, что так оно и будет, и знал, что ему будет обидно. Он заранее выучил, что ему надо сказать: «Я никогда не обедаю», или: «Я так плотно позавтракал, что совсем не голоден». Налив пополам воды и виски им обоим, Шерман вернулся в библиотеку.

Судья отхлебнул из стакана, причмокнул и сказал:

— Ну, теперь экс катедра.

— Что? — спросил Шерман.

— Так предупреждает папа, когда разговаривает по душам. Я это сказал, чтобы все, о чем я буду говорить сейчас, когда мы выпиваем, не попало в письмо. Мой друг Тип Томас обзавелся еще одной благовидной… нет, благоверной. Словом, взял себе вторую жену. Вообще-то я не одобряю вторых браков, но если хорошенько подумать, то: «Живи сам и дай жить другим». Понимаешь, малыш?

— Нет, сэр. Не совсем, сэр.

— Так вот, должен ли я обойти вопрос о его второй женитьбе и упомянуть о первой жене? Выразить восхищение его первой женой и умолчать о второй?

— А зачем упоминать как ту, так и другую?

Судья откинул голову на спинку кресла.

— Искусство писать письма состоит в следующем: сначала вежливо осведомляешься о личных обстоятельствах: здоровье, женах и прочем, а потом, когда с этим покончено, переходишь напрямик к сути дела.

Судья безмятежно попивал свой грог. И пока он пил, совершалось маленькое чудо.

Когда зазвонил телефон, судья не сразу понял, о чем идет речь. Звонил Д. Т. Мелон, но в его словах, казалось, не было смысла.

— Большого Мальчика убили в уличной драке? И в драке участвовал Джестер? — переспросил судья. — Хорошо, я кого-нибудь пошлю, чтобы привезли Джестера из аптеки. — Он обратился к Шерману: — Шерман можешь съездить на машине в аптеку мистера Мелона и привезти моего внука?