Аркадий Лапидус - Любимец Израиля. Повести веселеньких лет

– Нет, наш Бог злой! – упрямо повторил Марк и сверкнул своим стеклянным глазом. – Я ведь не Марк Самуилович, а Мордехай Шмульевич. И я знаю, что я говорю. Но хотя наш Бог злой, местный ещё злее! Если бы я был моложе и диабет не вышиб мне один глаз, как теперь вышибает другой, я бы, не задумываясь, уехал в Израиль. И был бы Мордехаем Шмульевичем. А ты говоришь, Бог не может быть злым. Ещё как может!

– Не может, Марк, не может! Бог не Добро и не Зло, не старец и не молодец с золотым бубликом над верхней чакрой. Бог и то, и другое, и третье, и тридцать третье, и какое хочешь ещё! – так же упрямо стоял на своём я. – Бог – это явление! Для нас пока непостижимое. И, может быть даже множественное! И целесообразие его поступков нам часто не видно. Фокус нашего зрения – под нашим носом! Может быть, ты и я сейчас здесь, а не в Израиле, только для того, чтобы именно об этом поговорить. И всё! Вся твоя и моя жизнь – для этого разговора.

– Ну хорошо. А дьявол?

– Миф! В лучшем случае материализованный нами же фантом. А в худшем – сбой в системе Божьего баланса между созиданием и разрушением. Понимаешь, Марк, смотрю я на этот мир и вижу, что нет в нём двух изначально самостоятельных и самоценных единиц. Есть одна, множащаяся и воплощающаяся в бесконечном количестве. Каждая частичка есть и часть, и целое. Трудно нам это представить, но вот так. Так же, как трудно представить бесконечность в этом, во всех его проявлениях, конечном мире. И в каждой былинке, в каждом из нас – часть Бога, с возможностью увеличения или уменьшения. И здесь аукнется – везде откликнется. А в самом неожиданном месте проявится.

– Да-а… – слушая меня и думая о своём, протянул Марк. – В синагоге я был на самом почётном месте. Пока мог до неё добираться. Кадиш читал… Ты-то где такой путаницы понахватался? Из какого Талмуда?

Я не ответил. Марк прекрасно знал, что мой Талмуд – я сам.

– Ну ладно, поговорим о другом, – решил нарушить молчание Марк. – Посмотри, нет никого рядом?

– Нет.

– Тогда только между нами!

– Об чём речь, Марк, только своей жене – и всё!

– Ладно. Леночке можно. Понимаешь, подарила мне дочь семьдесят сантиметров копчёной колбасы. Я слепой. Ничего не вижу. Но вчера пощупал колбасу, а в ней уже только двадцать сантиметров. Не больше! Я понимаю, что у Кати семья (моя молодая соседка по лестничной площадке убирала у Марка и готовила ему кушать). Но мои дети платят же ей прилично. А она, я заметил, всё время что-то тащит. И говорит, что нужно жалованье прибавить, так как инфляция. А если я её уличу, я останусь на бобах. Кто ко мне будет ходить? Детям и внукам я не нужен… Теперь знаешь как – не чти отца и мать свою, а, в лучшем случае, плати за отца и… мать твою!..

– Плюнь! – говорю я. – Ты же сам видишь, что бесполезно уличать. Да и твои дети и внуки не такие бедные, чтобы не подарить тебе ещё что-нибудь съедобное. Да хочешь, я подарю? У меня свежие сырки плавленые есть. Кстати, колбаса твоя, видимо, не очень качественная. Катиного пацана уже третий день поносит. Живое и лучшее подтверждение моей модели мира.

– Да? Так я и те двадцать сантиметров ей отдам.

– Ну, ты и злодей, Марк! Выбрось – и всё! А может, ты ошибся? После тридцати трёх лет это бывает…

– Да нет. Слишком большая разница. Семьдесят сантиметров четыре дня назад и двадцать сегодня! Сервилат не хрен, чтобы так сильно уменьшаться от лежания!.. Ну ладно! Наверное, ты прав: худой мир лучше доброй ссоры, – сказал Марк и начал подниматься. – Веди меня домой!

Уже у порога свой квартиры он добавил:

– Добро и Зло приемли равнодушно и не оспаривай глупца! Ламца дрыца гоп-ца-ца! Может быть, ты и в остальном прав… Спокойной ночи!

На другой день Марк не вышел. Чтобы не ломать дверь, его родственники решили войти в окно (Марк жил на первом этаже). Вошёл в окно я. Так получилось… Марк… Да что там говорить, если не с кем стало говорить…

Через несколько месяцев я уже был в Тель-Авиве.

Подложные академики, доктора, священники и всякая другая кандидатская мелочь и сволочь, я – человек поперечный. То есть всегда не ваш! К тому же ещё и очень необразованный. В смысле обилия украденных и просто чужих мыслей. А это уже совсем нонсенс для вашего круга. Я даже не очень уверен, что Куликовская битва состоялась именно 8 сентября 1380 года. Сам не присутствовал – вот и сомневаюсь… Есть, правда, у меня значок «Отличник народного просвещения КазССР» и удостоверение к нему, но и его я получил, не ожидая вашего умиления и благословения. Я просто пошёл и взял, что заслужил. Как Юлий Цезарь! И самый мой мучительный и постыдный труд – это фантастически положительная характеристика в наградном листе на самого себя.