Аркадий Лапидус - Любимец Израиля. Повести веселеньких лет

То, что от меня зависело, я сделал, но мог ли я предположить, что от моей слишком сильной обиды на вчерашних коллег (чуть ли не месяц я пребывал в депрессии) включится потусторонняя механика.

А так как в других сферах понятия меры, видимо не соответствуют нашим земным, то всех, кто особенно сильно возмущался, клеймил меня позором и голосовал против награждения, постигли в течении нескольких месяцев несчастья. И когда даже смерть начала косить кого-то и их родственников, я обратился прямо к небесам и их администрации:

– Что это такое? – возмутился я мысленно. – Я разве просил о воздаянии? Они же дети! С детьми работают – детской наивной верой в справедливый мир и живут! Прекратите! Немедленно!!!

И волна спала, и я возблагодарил Господа за это!

С глаз долой – из сердца вон!

Это как закон Ньютона! Работает всегда и везде! Какую бы вы эмоцию не накачивали в воспоминаниях, а раз не рядом, то по-настоящему не ощутимо.

Я про то, что если родственники умирают где-то там… то это одно, но если вы за ними ухаживали, ночи не спали и вползали бессильные, чтобы хоть как-то облегчить их страдания, то это совсем другое. Тут родственник становится вашей частью, а что может быть дороже для вас, чем вы сами?

Это кстати относится и к любимым животным и даже к предметам – ко всему, в чём или в ком часть вашей души и усилий.

Конечно, все (и я в том числе) стараются как можно шустрей уйти от неприятностей и жизнь свою сделать максимально комфортней, но хорошо ли это всегда по итоговому результату? С каждым годом я всё больше и больше убеждаюсь, что моя молитва "Благодарю тебя, господи за трудности, которые я в силах преодолеть!" в конце концов, слаще любых пряников и благ.

Так вот нет у меня тоски по безвременно (мне тогда было шесть месяцев) ушедшей в мир иной мамы, а вот отец всё время рядом, несмотря на то, что уже тридцать с гаком лет как его физически не стало.

Он больше не женился, хотя женщины какие-то появлялись время от времени, и впоследствии уже я не мог от него отойти из-за его болезней, требующих каждодневного ухода и медицинских процедур.

И хотя его агония продолжалась годы, и можно было привыкнуть к исходу, но сама смерть оказалась таким ударом, что где-то пятнадцать, или больше, лет каждую ночь мне снился мой любимый папочка, то располосованный в лужах крови, то ещё более жутко и трудно умирающий.

Безусловно, это было слишком, потому что я сам в итоге чуть копыта не отбросил, но именно благодаря этому родилась книга "Дырка от бублика". Я думаю, что каторжная работа над ней уже в течение тех же тридцати трёх лет с хвостиком и спасла меня.

Конечно, можно было бы за это время и тридцать три жвачные книжки накатать, но, в последствии, сгорел бы я от стыда за использование моей Божьей искры для животной потребы и пустой развлекаловки. Мной (или не мной!) была поставлена задача написать только одну книгу, где были бы ответы на все мои (или не мои!) вопросы, и я сделал это! Сделал, чёрт побери! И хотя это был сущий творческий и технический кошмар (чего никому не желаю, так как нервное напряжение и истощение слишком губительны!), но один стресс спустил на тормозах второй.

Так что ещё раз благодарю тебя, Господи за трудности, которые я в силах преодолеть!!!

И поскольку мотив для написания был не коммерческий и тщеславный, то, как я ни старался облегчить материал и сделать его как можно более доступным для понимания и усвоения, но всё равно получилось что-то вроде набора лекций. А часто ли вы что-то подобное листаете? Вот и эти строчки смахивают на что-то похожее. Поэтому буду продолжать облегчать, чтобы хоть какой-то шанс был бы для снисхождения или воспарения к вашему опыту.

Как-то в самый разгар перестройки и полного государственного отчуждения от чаяний и воплей народа спускается со своего четвёртого этажа на мой второй член Союза писателей Поведёнок Надежда Георгиевна (удивительно, но среди членов этих гадюшных творческих Союзов тоже иногда попадаются добрые и порядочные люди!).

– Понимаете, какая штука, – как всегда делится она с нами. – Я как-то написала рассказ про цирковую артистку – родную тётушку знаменитого скульптора и художника Михаила Шемякина. Она ходила по проволоке и в недобрый час сверзилась с неё. Сейчас у неё рак печени в последней стадии и помощи никакой и неоткуда. Шемякин вроде какие-то доллары высылал, но так как они по дороге куда-то пропадали, то, видимо, плюнул. А живёт она с сыном, который пьёт непробудно и всё ценное из дома уже вынес. Теперь она лежит и вот уже лето, а ни фруктов, ни овощей – ничего. Одни боли и живот как воздушный шар. Я бегаю к ней и что могу, принесу, как могу, ухаживаю, но какие мои финансовые возможности! Из-за этого бардака в стране собственную квартиру еле-еле оплачиваю.