Фэнни Флэгг - О чем весь город говорит

Дождь моросил. В боковое зеркало Лютер увидел нагонявшую его машину. Симпатичный красный «плимут-дастер» семидесятого года. Лютер пропустил легковушку, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Женщина за рулем ему помахала, Лютер ответил. Он самый, «плимут» семидесятого. Сразу видно, о машине заботятся. Краска и покрышки еще заводские.

Последние часов шесть дождь то стихал, то опять принимался, и Лютер, хоть спешил домой, держал скорость около пятидесяти пяти миль в час. В здешних краях полно нефтеперегонных заводов, в дождь этот участок дороги особенно скользкий.

Красный «плимут» ушел вперед и въезжал на мост, когда вдруг на шоссе перед ним выскочил броненосец. Женщина-водитель выбрала самый плохой вариант: пытаясь избежать столкновения, слишком резко вывернула руль. Машину занесло, и она, пробив бетонное ограждение, ухнула в реку.

– Ох, черт! – обомлел Лютер.

Он глянул в зеркало – сзади никого, впереди тоже было пусто. Лютер плавно затормозил, чтобы фура не сложилась в гармошку, и съехал на обочину. Из-под сиденья выхватил монтировку, которую держал там на всякий пожарный случай, и, выскочив из кабины, что есть духу рванул к мосту.

Красная машина еще держалась на плаву, но довольно быстро погружалась, пуская пузыри. К счастью, она была недалеко от берега, и Лютер, на заднице съехав по откосу, кинулся в реку. Он успел добрести до машины, которую уже подхватило течением, и, сделав рывок, уцепиться за ручку дверцы.

Все окна были закрыты, чего Лютер и опасался. В салоне охваченная паникой женщина никак не могла отстегнуть ремень. Машина уже скрылась под водой, а Лютер все еще отчаянно колотил монтировкой по стеклу. Только с десятой попытки ему удалось разбить окно, просунуться внутрь и расстегнуть ремень. С огромным усилием он открыл дверцу, вытащил женщину из машины и со всей силы толкнул ее наверх. Последнее, что он видел, – женщина всплывала, молотя ногами в чулках. Ну слава тебе господи.

Машина легла на дно, и только теперь Лютер вспомнил: черт! я ж плавать-то не умею…

В пять лет он чуть не утонул, когда отец швырнул его в озеро. С тех пор Лютер жутко боялся воды.

ЛЮТЕР ГРИГЗ

1964–2011

Нет любви крепче, чем отданная за ближнего жизнь

Когда на «Тихие луга» прибыл Джон Робинсон, муж Руби, он спросил Элнер:

– Лютер вам поведал, как он здесь очутился?

– Говорит, просто несчастный случай.

– Что? Эй, Лютер, ты почему не сказал, что утонул, спасая женщину?

– Да зачем… – промямлил Лютер. – Вроде как позорно, что не умею плавать.

– Брось, тут нечего стыдиться. Ты настоящий герой. У той женщины трое детей. Вообразите, он кинулся спасать совершенно незнакомого человека.

– А я ничуть не удивляюсь, – сказала Элнер, выслушав всю историю. – Я всегда знала, что он хороший мальчик. Правда, милый?

– Ну, так ты говорила.

Спасенная женщина не забыла того, что для нее сделал Лютер. Вместе с мужем и детьми она приехала на его похороны. Младшая дочка, которой только-только исполнилось шесть лет, положила на его могилу самостоятельно написанное письмо:

Дорогой мистер Григз,

Спасибо, что спасли мою маму. Она хорошая и тоже очень этому рада. Мне жалко, что вы утонули.

Вторник выдался удачным. Как всегда, поддатый, Дуэйн Младший напялил футболку с надписью «Даешь пьянку» и решил передохнуть от дома. Жена на работе, дети в школе. Прихватив упаковку с шестью банками пива, он отправился на кладбище. Возле могилы матери плюхнулся на траву, забил косячок и открыл холодное пивко. Потом глянул на город у подножия холма и вздохнул. Как мамаша откинулась, не житуха, а сплошная тягомотина. Маманя-то была потешная. Вредная, зараза, но потешная. И чего ей вздумалось помереть? Блин, не женись он на всех этих бабах и не наплоди этих детей, сорвался бы в Ки-Уэст и там дал бы жару с другими попугайными головами. Дуэйн покивал своим мыслям. Да, было бы здорово очутиться в Ки-Уэсте. Весь день сидишь на пляже, прикладываешься к бутылке. Никаких тебе действующих и бывших жен, никаких детей. Блин… Вдруг там встретится Джимми Баффет? Было бы круто, а? Нет, ей-богу, надо туда сгонять. Вот только бы водительские права вернуть. Да хрен-то с ними, можно и автостопом. Сорваться – и с концами. Во будет круто. Дуэйн открыл вторую банку. Не, скажи, это круто, да?

Когда он ушел, Тотт вздохнула и окликнула Джеймса:

– Пьет, как в бездонную кадку льет.

– М-да, – вздохнул Джеймс.