Фэнни Флэгг - О чем весь город говорит

Кстати, его невеста, красавица Эдна, отнюдь не чужая в наших краях. Наверное, вы помните, что прошлой осенью ее неподражаемый яблочный пирог в сладко-кислой подливке победил на кулинарном конкурсе. Ням-ням. Ральф – сын Мэри и Ричарда Чилдресс. Эдна – дочь мистера и миссис Дж. Д. Нобблит с Южной Второй авеню.

Всех нас опечалило известие о смерти нашего земляка мистера Густава Тилдхолма, чьи родственники по-прежнему обитают в здешних краях. Арвис и Нева Оберг, хозяева похоронного бюро «Будьте покойны», отвечавшие за погребение, сказали, что соболезнования по поводу кончины мистера Тилдхолма пришли со всего света. Говорят, он весьма успешно занимался импортом-экспортом и владел большим числом компаний в разных странах.

Р. S. Не забывайте поливать свои розы. Следите за тлей. Помните, что божьи коровки – лучшие друзья цветов.

Наконец Густав со всеми поздоровался и продолжил прерванную беседу с Люсиль:

– Я думал о тебе постоянно, представлял, как ты живешь. У меня была сумасшедшая мечта: вернуться богачом, купить старую ферму и…

– Что же ты не написал мне?

– Я хотел. Но потом узнал о твоей помолвке и раздумал.

– Но я не была помолвлена, ни с кем.

– Не была?

– Нет. Тут какая-то ошибка.

– А мне сообщили… И тогда я рванул куда глаза глядят. На сухогрузе объездил весь свет. Япония, Китай, Индия, Южная Америка – где только не был.

– Ой, какая экзотика! Не зря ты хорошо успевал по географии.

– Если честно, только этот предмет я и любил. Значит… ты не была замужем?

– Нет… никогда.

– Боже мой, все эти годы я думал, что у тебя семья. Сбежал как дурак. Видно, гордыня заела. Столько лет профукал. Все искал кого-нибудь вроде тебя. Разок даже оженился. На славной женщине из Рио-де-Жанейро. Но она – не ты. Что ж я домой-то не заехал… Надо же быть таким ослом!

– Не казнись, Густав. И я могла бы тебе написать, попросить приехать… Наверное, слишком боялась людской молвы. Но прошлого не воротишь. Главное, теперь ты здесь… А вернулся бы раньше, не повидал бы свет.

– Да, так и есть. Как ты-то жила?

– Ну… бывало одиноко. Спасалась учениками. До сих пор кто-нибудь из бывших учеников меня навещает, представляешь?

– Вполне. Ты была прекрасной учительницей.

– Спасибо, Густав. Для меня очень важно, что ты так думаешь.

Верно, Люсиль была прекрасным учителем. Да, она прожила одинокую, но вместе с тем полную жизнь. На ее глазах взрослели ученики. Позже за парту садились их дети, а потом внуки, и это наделяло душевным покоем.

Она не ведала, что изменила жизнь многих ребят, ибо в нужное время сказала им нужные слова.

Один ее ученик, хилый парнишка, посмешище класса, стал успешным нью-йоркским драматургом и написал ей об одном случае, совершенно ею забытом:

Я, двоечник по математике и прочим точным наукам, считал себя безнадежным тупицей, но однажды вы подсели ко мне и сказали: «Дорогой мой, одни сильны в математике, а другие, вроде тебя, одарены способностью к творчеству и удивительным воображением, Я уверена, ты совершишь нечто великое». В тот день вы, сами того не ведая, изменили мою жизнь.

Жаль, она не дожила до времени, когда это было сказано во всеуслышание. Получая премию «Тони» в номинации «Лучшая пьеса года», известный драматург так закончил свою речь: «И последнее. Я безмерно благодарен моей школьной учительнице, верившей в меня как никто. – Он вскинул руку с призом: – Эта награда – вам, мисс Бимер».

За долгие годы размышлений Люсиль пришла к выводу: ты можешь не понимать, почему жизнь твоя сложилась так, а не иначе, но в итоге все будет, как должно быть. Временная разлука с Густавом далась тяжело, но теперь они вместе навеки… а может, и дольше.

Через пару лет пребывания на «Тихих лугах» Густав сказал:

– Если вдруг я исчезну раньше тебя, запомни, милая: где бы я ни оказался, кем бы ни стал, я буду тебя ждать. Я не хочу снова тебя потерять. Что бы ни было, я тебя разыщу.

Неожиданно встрял старик Хендерсен:

– Господи ты боже мой! Меня уж тошнит от вашей любовной воркотни. Когда это кончится?

Густав рассмеялся и крикнул в ответ:

– Никогда, старый хрыч! Давай спи себе!

А в Элмвуд-Спрингс жизнь шла своим чередом. Народ покатывался от «Скрытой камеры» и «Шоу Рэда Скелтона», ржал над потешной Кэрол Бёрнетт в фильме «Шоу Гарри Мура». Элнер Шимфизл установила телевизионную антенну и теперь не пропускала «Шоу Лоренса Белка». Матушка ее, Нэнси Нотт, когда-то играла на гармонике, и Элнер самозабвенно внимала музыканту, покоренная танцем «Леди-шампанское». А все девочки влюблялись в Таба Хантера.