Юрий Буйда - Стален

Красота эта была ее даром, судьбой, долгом и профессией.

И когда ее мужа арестовали, Ольга была потрясена не тем, что стала сначала женой врага народа, а потом вдовой, не тем, что лишилась огромной квартиры, прислуги, автомобиля, портнихи, друзей, ресторанов, театров, дорогих подарков, – нет, сильнее всего она была потрясена тем, что в глазах друзей и знакомых она перестала быть красавицей.

Она стала женщиной, не умеющей ничего.

У нее не было родственников, у нее не стало друзей, перед нею разом закрылись все двери.

И тогда на помощь пришла Янина, Нанни, как звала ее Анна.

Поначалу она служила нянькой, а когда дочь Страховых подросла, Янину назначили на роль столпа и ограды семейства, всевидящего ока и всемогущей руки, как выражался хозяин. В новом договоре она значилась «помощницей по хозяйству».

Она следила за чистотой в доме и качеством пищи, за хозяйским гардеробом и столовым серебром, была наставницей девочки и наперсницей ее матери, никогда не унывала и не улыбалась. Опрятная, аккуратная, в нужный момент она всегда оказывалась под рукой, глядя на хозяев глубоко посаженными глазами и отвечая замогильным голосом на любую просьбу: «Сей момент!»

Она прожила в семье Страховых десять лет, однако любви так и не добилась. Да и не добивалась. Но именно она спасла Ольгу и ее дочь, когда те попали в беду. Как только стало известно об аресте Страхова, Нанни приказала Ольге собрать столовое серебро, деньги, драгоценности, надеть что получше и перебираться на Палашевку – в Южинский переулок, где Нанни жила одна в двухкомнатной квартире с собственной кухней.

Ольга пыталась было возражать, пролепетав, что арест мужа – это, конечно, ошибка, завтра все выяснится, и Федор Иванович вернется домой.

Нанни сказала: «Дело ведет Пиль», но и после этого Ольга не унялась. Она смутно помнила этого Пиля – высокий, бритоголовый, галантный.

Тогда Нанни взяла Анну за руку и сказала: «Догоняй».

Только тогда Ольга поняла, что случившееся – непоправимо, и бросилась собираться.

Тем вечером они трижды возвращались в квартиру Страховых, чтобы забрать как можно больше одежды, подушек, одеял и мебельной мелочовки, которую можно было утащить на себе: стулья, торшер, две настольные лампы, патефон…

Последним было зеркало в рост, висевшее в прихожей. Его завернули в суконное одеяло и две простыни, перевязали веревками и вдвоем кое-как доперли до Палашевки. Десятилетняя Фрина несла коробку с обувью и шкатулку с кленовым листом на крышке, стараясь не отставать от матери и Нанни, которые с трудом тащили огромное зеркало, выбирая переулки потемнее.

Ольге повезло – ее не тронули, хотя могли бы закатать в лагеря как члена семьи репрессированного. Может быть, кто-нибудь из чекистов, даривших ей цветы, вспомнил о ней да и махнул рукой: «Эта дурочка? Сама сдохнет…»

Наверное, она и погибла бы, не окажись рядом Нанни.

Нанни устроила дочь Ольги в другую школу – пусть и дальше от центра, пусть и плоше, зато спокойнее.

Нанни надежно спрятала деньги, драгоценности и лучшие вещи Ольги.

Нанни готовила еду, стирала белье, гладила и шила, следила за тем, чтобы Анна вовремя делала уроки, а у Ольги всегда были ее любимые сигареты и духи.

Нанни познакомила Ольгу со своей сестрой Брониславой, Славой, которая работала в чекистском спецраспределителе и владела информацией о квартирах, временно пустовавших ввиду ареста их хозяев.

Ольга поздно вставала, лениво пила чай и курила, слушала патефон, потом лениво обедала, а вечером отправлялась по адресу, где ее ждали Слава и мужчина. Или мужчины. Возвращалась поздно, иной раз под утро. Мужчины расплачивались деньгами, вещами или продуктами – дело процветало.

Как Нанни удалось убедить Ольгу стать проституткой – об этом можно только гадать. Может, и убеждать не пришлось: Ольга привыкла доверять Нанни и во всем на нее полагаться. Доверие это было формой безответственности: муж отвечал за идеи и деньги, Нанни – за моральные устои, поведение в обществе, самой Ольге ничего не оставалось, и она жила вполчувства и вполума, чувствуя себя свободной и счастливой.

Нанни просила Ольгу только об одном – быть осторожнее, «не высовываться», хотя что она под этим подразумевала, сказать трудно. Может, она боялась, что Ольга влюбится. Или в ее жизни появится черный человек, который уведет ее от Нанни.

Она знала, чего боялась.

В жизни Ольги действительно появился такой человек, хотя случилось это не скоро, когда уже вовсю шла война.