Джесси Бёртон - Муза

Я молчала. Было такое чувство, словно в меня стреляли.

– Вы хотите публиковать свои произведения, Оделль? – продолжала Квик, словно речь шла о чем-то незначительном, вроде расписания поездов.

Сунув туфли в траву, я стала пристально изучать их носы.

– Да.

На удивление, мой честный ответ вызвал дружелюбную паузу, нечто вроде отсрочки приговора. Опубликовать мои работы – это именно то, чего я хотела. Пожалуй, это вообще было моей единственной целью.

– А вы бы хотели когда-нибудь выйти замуж? – поинтересовалась Квик. – Иметь детей?

Это было резкое отклонение от темы, но я уже привыкла к подпрыгивающему стаккато ее мыслей. С Квик у вас часто возникало такое чувство, словно за ее словами скрывался еще один смысл, известный только ей. Мысль о том, чтобы стать женой, казалась мне смутно странной; мысль о том, чтобы стать матерью, была для меня совершенно чужой. Несмотря на это, благодаря гибкости ума, я подумала о Лори и совершила преждевременный, но грандиозный прыжок в будущее.

– Может, когда-нибудь… – мечтательно сказала я.

– Единственная проблема в том, что дети вырастают. А возможно, это не так уж плохо – в вашем случае. Они могут заниматься собой, а вы – своими словами.

– А я не смогу заниматься и тем, и тем?

– Этого я вам сказать не могу. Сама я никогда не пыталась.

Я вспомнила об окружающем нас доме: здесь не было и следов семьи, детей или еще кого-то. Я попыталась представить себе Квик ребенком, но так и не смогла этого сделать. Она была слишком изощренной и странной, чтобы опускаться до таких примитивных вещей.

Квик положила сигарету в пепельницу. Поправив очки, она подцепила помидор вилкой с такой безупречной точностью, что ни одно семечко не упало, а затем погрузила его в рот и проглотила.

– Мистер Скотт принес свою картину в Скелтон, потому что вы там работаете, – сказала она, – не правда ли?

У меня екнуло в животе.

– Я… что?… я…

– Не волнуйтесь, Оделль. Вы ничего дурного не сделали.

– Он не… это была не я, а репутация Скелтона… он…

– Оделль, – твердо произнесла Квик. – Я видела, как вы целовались в приемной.

– Извините. Мы не должны были… я не хочу…

– О, можете об этом не беспокоиться. Вы счастливы?

– Да, – ответила я, подумав.

– Просто будьте с ним начеку.

Ошеломленная, я откинулась на спинку кресла.

– А вы… вы его знаете?

Квик закурила еще одну сигарету, так плотно обхватив зажигалку рукой, что у нее даже костяшки пальцев побелели. Струйка голубоватого дыма выплыла у нее изо рта.

– Нет, я его не знаю. Я просто за вами присматриваю. Это моя обязанность. Я взяла вас на работу и теперь хочу одного – чтобы у вас все было в порядке. Мужчины не всегда… как бы это сказать… словом, ни за что не делайте того, чего вам делать не хочется.

В то мгновение я поняла: Квик не такой человек, который даст поставить себя в уязвимое положение. Похоже, она сделала бы что угодно, чтобы избежать такой опасности.

– Я не буду, – пообещала я.

Такое впечатление, что Квик меня предостерегала: от этой внезапно вспыхнувшей жесткости чудесная атмосфера в саду как-то сдулась, и даже пчелы затихли.

– Он не такой, – прошептала я.

Квик вздохнула. Мои кости как будто налились свинцом. Но я могла бы встать, поблагодарить ее за четвертинку пирога со свининой и за кусочек булки (это все, что в меня влезло), пройти по холодному пустому коридору, а затем дать задний ход, вернуться в мою жизнь к Лори, Синт и будущему – и больше никогда не вести с Квик разговоров личного характера. Возможно, все было бы куда проще, если бы я так и поступила.

– Он вам что-нибудь говорил о картине? – продолжала она.

– Только одно: он был бы рад, если автором картины оказался Исаак Роблес, – глухо отозвалась я.

– Но ведь до этого он никогда не слышал об Исааке Роблесе?

– Нет.

Квик задумалась.

– А как вы считаете, почему он захотел копию той фотографии?

– Я не знаю, – ответила я, изо всех сил стараясь скрыть раздражение. – Наверное, чтобы поближе ее рассмотреть. Добавить недостающую деталь головоломки.

– Оделль, а мистер Скотт понимает, что мистер Рид хотел бы достичь с помощью этой картины большого эффекта – не только для Скелтоновского института, но и для себя? Он говорил о возможности выставки. Это то, чего хочет мистер Скотт?

– Я не знаю, чего он хочет. Но конечно же выставка была бы очень к месту.

– Люди вроде Эдмунда Рида – шпрехшталмейстеры. Они готовы соткать репутацию из воздуха. Они умеют красиво преподнести нечто, повысить его чудодейственные свойства, чтобы оно выросло в цене. Я вот что хочу сказать: Оделль, будьте осторожны и напоминайте мистеру Скотту, что именно находится у него во владении. Не позволяйте Риду это у него забрать.