Владимир Рафеенко: Долгота дней

Ответить на вопрос, о чем этот роман, просто и в то же время невероятно сложно. С одной стороны, безусловно, это книга о войне на востоке нашей страны. На его страницах вы встретите немало натуралистических сцен из жизни оккупированных территорий. С другой стороны, «Долгота дней» выходит далеко за пределы военной темы. Потому что это, прежде всего, — роман об Украине в целом. О национальных и культурных вызовах современности. О страсти жить и необходимости умирать. О счастье быть человеком. О тоске по родине. Палитра текста предельно насыщенна, а эпический объем ему придают два равноправных романных измерения.

Первое — это город Z, условный город на востоке страны. В нем, так или иначе, читатель узнает Донецк, который для автора является родным городом. Главные действующие лица — обычные украинцы. По разным причинам им не удалось покинуть зону оккупации, и они вынужденно остаются в городе, охваченном военными действиями. И в самом скором времени выясняется, что война меняет не только людей — она деформирует даже законы природы. Безумие войны тотально. Поэтому мир уже не просто жесток, он иррационален. Призраки наводняют улицы. Идеологические клише и мемы военного времени оживают и становятся полноправными действующими лицами. Реальность ментальных, политических, идеологических установок довлеет привычной реальности и подчиняет себе людей. Здравый смысл уступает под напором метафизики войны.

Второе измерение романа — новеллистическое. Дело в том, что все четыре части книги разделены новеллами сугубо реалистического характера. Их пишет один из главных героев. Новеллы резко контрастируют с метафизическим контекстом романного тела. Звучащие в них истории серьезны и трагичны. Ибо смерть достоверна, неизбежна и необычайно горька, потому что выбирает тебя, не спрашивая об убеждениях. Эти новеллы, которые поначалу воспринимаются, как подголосок романа, оттеняющий основную тему, в дальнейшем становятся самостоятельным крылом текста, выводящим «Долготу дней» из плена магического реализма и постмодернистской иррациональности к свету дня. Тяжкого военного дня, который, не затухая, горит над Украиной вот уже который год. Именно в этих новеллах с особой силой звучит вопрос об ответственности человека за все, что происходит в этом мире. В том числе и за войну, которую развязал не он.

Виктор ЗАБОЛОТ

С ократ Иванович Гредис — литовец, никогда не бывавший в Литве. Лысоватый, высокий, жилистый, он с удовольствием моет пол, раскладывает шайки, собирает щеткой с полков дубовые и березовые листья. Выметает из углов длинные пучки полыни, отдавшей свой аромат. В банные дни ее на полках раскладывают люди, верящие в целебную силу запахов. Неизвестно, есть ли такая сила. Однако в парилке, наполненной горячим, как звезды, паром, запах степной полыни помогает душе дышать.

Вентиль открыт на полную. Белесый туман шипит, плюется, журчит и чавкает. Лиза знает, что где-то там, в глубине под полками, сидит ненасытный зверь Пар. Он жует и жрет холодную свежую воду, поступающую сюда из самых глубоких недр земли.

— Матушки-земли, — говорит банщик.

Почему земля — матушка, девушке невдомек. Ей кажется, что земля, скорее, тетушка. Тетушка-подушка, старая лягушка. Ты кладешь ее на лицо человеку, и он умирает. Становится прахом и тленом. Червяки едят его. Ам-ам.

Здесь хорошо нарисовать цветными карандашами рисунок. Множество разноцветных червячков съедают старое, противное и больное тело, разрезанное насекомыми на тысячу неравных частей. Оно исчезает, превращается в пар. И летит, мерцая, становясь облаком, скорее всего Магеллановым. На это облако смотрят нетрезвые печальные астрономы. Делают пометки и внезапно замечают, что сквозь него к земле летят огромные жопы, и нет спасения никому. Здесь альбом следует отложить и осмотреться.