Максим Осипов - пгт Вечность

А хороша была Люська! Вроде и не совсем дура. Да и я тогда был недурён. В институт пришла поступать, а там я такой на билетах в приемной комиссии. Сижу, абитуриенток разглядываю. Студент четвертого курса, небожитель практически. Пиджак у меня был вельветовый. Неудачный билет, помог поменять. Ох, и аппетитная была Люсенька! Грудь, пфф… вообще ни у кого такой нет. Как-то, знаете, само сделалось, я в тот момент настроен был на брак с простой девушкой. Капитанская дочка. Папашу ее капитаном Зверевым звали. Милое дело – жениться на дочери военнослужащего. Чтоб его тут же куда-нибудь перевели, с глаз долой. Так и вышло – перевели. Не его одного. Ограниченный контингент, Афган. Так что Люська моя сирота. Наши четыре аула спалили за капитана и три кишлака. Отомстили за Зверева.

Правильно говорят: враги человеку – ближние. Но! Любите врагов своих. А что делать, если, как у меня, например, нету врагов? Разве что вправду – ближние. О чем я? Ах, да…

Сердце красавицы… Вот привязалось. Не помните, кто написал? Да не музыку, а слова. К музыке я испытываю безразличие. Некоторые только вещи нравятся. Траурный марш. Симпатичное произведение. Могу, допустим, послушать орган. Скучно? Разумеется, скучно! Ужасно! Но – все-таки. Вещь. А сказать, почему столько народу орган слушает? Чувство, что культуру хаваешь ложками. Это вам не скрипочка: выходит какой-нибудь Яша чахоточный (напевает начало ми-минорного концерта Мендельсона) – “Ах, Мойша, настали плохие времена…”. Частный случай. А тут: звук, много звука! В чистом виде – культура. Даже не ложками. Ведрами. Кто на клапанá нажимает, неясно. Когда уже музыка кончится, тетя выплывает с огромной попой. Я таким тетям не хлопаю. И в театре – не люблю, когда кланяются. Неужели нельзя потерпеть, не устраивать?.. Только померли, и пожалуйста: стоят, покойнички, взявшись за руки. Дешевка. Для отрицательных типажей: глядите, не такой и мерзавец, как кажется. Опять же – успокоить граждан, склонных к отчаянию: да жива она, твоя красавица. Отец, не переживай.

Что там было про тестя, про Зверева? Я его и не помню уже. А на тещу свою, как увижу, ору, так просто, для профилактики. Задолбала потому что вопросами. Лучше про своих родителей расскажу.

Вот папаша. Назвал меня Феликсом. Хорошее имя, да? Уж, наверное, не в честь Мендельсона, чтоб ему… (Напевает “Свадебный марш”.) Там-там-та-та-та-та-та-там… Феликс – счастливый, удачливый. Откуда папаше слышать про какого-то Мендельсона? Всю жизнь колхозником… Животноводческий комбинат, свинокомплекс, почтовый ящик такой-то. Забыл уже номер, да это, я думаю, до сих пор секрет. П/я – понимаете? П – дробь – Я. Дочурку свою Лину – Ангелина, Линочка, дочь моя, единственная, кровиночка – спрашиваю: что такое “работать в почтовом ящике”? Не знает. А кто такие были лимитчики, как ты думаешь? Тоже. Тоже нет. А законы этой самой, как ее? – диалектики? Истмат-диамат. Три составные части, три источника. Их вообще надо помнить, как “Отче наш”. Помнит кто-нибудь “Отче наш”? Я, честно сказать, нет.

А служил-то папаша не где-нибудь. КГБ СССР! Подполковник, не шуточки. На стол Председателя, самого главного, по пять поросят поставлял ежедневно, молочных, проверенных. И в выходные, и в праздники. Не сидеть же начальству без мяса, оттого что дали трудящимся отдохнуть. Вот вам и диалектика. Сорок тысяч голов скормил папочка родным Органам. Встанет посреди загона в резиновом фартуке, руки раскинет – вот так. “Привести в исполнение. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит”. У нас и порода существовала особая, называли андроповской. Порядок на свинокомплексе идеальный был: желуди импортные, итальянские, от них совершенно другое амбре. Тоскана, Монтепульчано. Каждый поросенок жил как наследный принц. И то, между прочим, туда, к Председателю, посылали только достойнейших. Медицинские карты, прививки, анализы, паспорт здоровья – полная документация. Поросяткам звания присваивали. Лейтенантов младших, в предвкушении дембеля.

Все у нас было в истории – шикарно, величественно, да чего уж там?.. Возникали, конечно, трудности по причине разных… ЛГБТ. Но мы решали их, находили выходы. Власть – права, ясно вам? Так было, так будет. Всегда, правильно. Вся власть от Бога. Что это значит? А то и значит. Правильно церкви ломали, и молодцы, что обратно построили: время разбрасывать камни, время их собирать. Демократический централизм. На кого обижаешься, сука? На партию?! Людей наказывали не просто так. Не совершайте преступлений, и вы не будете сидеть в лагере. Папка мой любил повторять. И прекрасно, что повыпускали потом. Мы же не звери какие-нибудь. Отлично все было, а сейчас-то как хорошо! (Напевает.) “ С возвращеньем двуглавых орлов / Продолжается русский язык! / Москва! Умремте ж под Москвой!” А нынешнюю нашу власть, ее любить не так и сложно. Вы попробуйте, только попробуйте!