Энн Тайлер - Морган ускользает

– Сначала я поселилась на втором, – говорила она, – но из-за козла перебралась повыше.

– Понимаю, – отвечала, поглаживая свои жемчуга, миссис Мерфи.

– Он, конечно, был ручной, но беда в том, что я единственная в этой семье читаю «Таймс». Собственно, я на него подписываюсь. И так уж совпало, что козлика приучали справлять нужду как раз на «Таймс». То есть как только он… я хочу сказать, если ему приспичивало, единственное, на чем он был готов… на расстеленном по полу журнале «Таймс». Я думаю, он красную рамочку узнавал. И понимаете, стоило мне хоть на секунду отложить журнал – и готово, прибегает это животное и просто… ну… просто…

– Поливает его мочой, – подсказал Морган. – А она еще не все прочитать успела – такая незадача.

– О да! – согласилась миссис Мерфи. И отпила из бокала.

Под боком у Моргана в старом плетеном кресле сидел спиной к нему неизвестный мужчина. По-видимому, кто-то из гостей жениха. Поперек лысинки на его макушке были зачесаны жидкие пряди волос. Мужчина поднял к губам стаканчик. Морган увидел массивный перстень с печаткой.

– Билли? – Морган обогнул кресло. Боже милостивый, действительно Билли, брат Бонни.

– Хорошая свадьба, Морган, – сказал Билли. – Я, как ты знаешь, на многих побывал – главным образом, на своих. Я по свадьбам специалист.

Он засмеялся. Голос его звучал буднично, однако для Моргана то была неуместная, жутковатая будничность, с какой иногда сталкиваешься во сне. Откуда здесь взялся Билли? Что происходит? В последний раз Морган видел его бог знает когда. Он сказал:

– А я и не узнал тебя сзади, Билли.

– Правда? – невозмутимо ответил Билли. – Ладно, а как насчет спереди?

Спереди он остался каким и был всегда – моложавым, с высоким округлым лбом и ослепительно синими глазами. Но нет, встретив Билли на улице, разве ты не принял бы его за обычного лысеющего бизнесмена? Только тот, кто знал Билли так давно, как Морган, еще мог различить костяк его оплывшего лица. Морган смотрел на него, растерянно моргая. Билли выглядел то пожилым незнакомцем, то привыкшим жить на широкую ногу братишкой Бонни, то снова пожилым – как те «волшебные картинки», которые полностью меняются, когда смотришь на них с разных сторон.

– Ну как? – спросил Билли.

– Выпей шампанского, что же ты? – предложил Морган.

– Нет, спасибо, буду уж скотча держаться.

– Ну тогда сыру возьми. Он очень дорогой.

– За доброго старину Моргана, – сказал, поднимая стаканчик, Билли. – За доброго прижимистого старину Моргана, так?

Морган побрел дальше. Он искал кого-нибудь, с кем можно поговорить, однако никого подходящего среди гостей не видел. Все они были до того благовоспитанными, с такими мелодичными голосами, все попивали шампанское, дамы переступали осторожно, следя, чтобы их высокие каблуки не ушли в землю. В сущности, кто здесь был другом Моргана? Он остановился, огляделся. Никто. Это все друзья Бонни, или Эми, или жениха. Мимо него проскочила одна из близняшек – Сьюзен, вся в шифоне. Ее раскрасневшееся, серьезное лицо и запотевшие очки напомнили Моргану, что уж его-то дочери связаны с ним кое-каким родством.

– Сью! – крикнул он.

Но она лишь отмахнулась:

– Я не Сью, я Кэрол.

Ну конечно, Кэрол. А ведь он этой ошибки уже несколько лет не совершал. Морган снова пошел, покачивая головой, вперед. Под кизилом стояли трое дядюшек в серых костюмах, беседуя, как на заседании какого-нибудь комитета.

– Нет, я от моего погреба избавляюсь, пора уже, – говорил один из них. – Допиваю, что в нем осталось. Мне как-никак семьдесят четыре года. В июне стукнет семьдесят пять. Не так давно приценивался я к ящику вина, и мне посоветовали старить его восемь лет. Я уж было ответил: «Годится». А потом подумал: «Да куда там». Очень странное чувство. Совершенно непривычное. В общем, я сказал: «Нет, это, пожалуй, не для меня. Но все равно спасибо».

Дойдя до прогала в зеленой изгороди, Морган скользнул в него. И оказался на тротуаре, совсем рядом с улицей, оживленной и шумной в предвечерние часы самой обычной субботы. У бордюра стояла его машина. Он открыл дверцу, забрался внутрь. Посидел немного, вытирая влажные ладони о колени. Солнце припекало сквозь окно, и в конце концов Морган опустил стекло, поискал по карманам ключи и включил двигатель.

Стало быть, так, ближайшие друзья: Поттер из музыкального магазина, дама с хот-догами, грек, который держит таверну на Бродвее, и Казари, торговец коврами. Никто не подходит. По той или иной причине никому из них он не может сказать: «Моя старшая дочь выходит замуж. Можно я посижу здесь с вами и выкурю сигарету?»