Энн Тайлер - Морган ускользает

Оставаясь в них, он и попросил руки Бонни. Ее отец ответил на эту просьбу согласием, а почему – Морган так и не понял. Он был всего-навсего аспирантом без гроша в кармане и знал, что великое будущее ему не светит. В те дни он еще не отрастил бороду и в физиономии его присутствовало нечто обезьянье, отнюдь не изящное. Выходя куда-нибудь с Бонни – на вечеринку одной из ее подруг, – он ощущал себя лгуном и притворщиком. Человеком, влезшим в чужую жизнь. Вот Бонни была в той жизни своей – приятная женщина, двумя или тремя годами старше Моргана, с волнистыми каштановыми волосами, спадавшими на шею этаким пушистым хвостиком. Впоследствии Морган сообразил, что ее отец просто-напросто просчитался. Если ты богата, наверное, решил он, совершенно неважно, за кого выходить, ты все равно будешь жить по-прежнему. Вот он и благословил этот брак, и подарил им дом, и полагал, что ничего не изменится. На его счастье, он умер вскоре после их женитьбы. И не увидел, как дом начинает разваливаться, или перекашиваться, или что еще там с ним происходило. Или как юбки Бонни стали удлиняться, а блузки, наоборот, укорачиваться и становиться все более тесными в талии.

– Твой отец давным-давно продал бы этот дом, – часто говорил ей Морган. – Капитал там или не капитал, сказал бы он, а заведите себе новый.

Но Бонни отвечала:

– Зачем? Почему? Чем тебе этот не хорош? Ничего же не изменилось. Кровельщиков я уже вызвала. И покрасили его всего лишь в прошлом мае.

– Да, но…

– Что тебя смущает? Ты можешь назвать что-то, что нуждается в починке? Назови, я сразу все поправлю. Все же в полном порядке, до дюйма, садовники Дэйви даже землю под деревьями удобрили.

Да, но.

Он вышел во двор за газетой. Колючая мерзлая трава хрустела под голыми ступнями, впиваясь в них. Все кругом поблескивало. На льду птичьей поилки валялась сиротливая «вьетнамка». Шипя, он метнулся обратно в дом, захлопнул за собой дверь. Наверху забалабонил словно разбуженный ее хлопком будильник. Скоро они спустятся сюда, протолкнуться негде будет. Морган вытащил из газеты разделы новостей и комиксов, положил их на стул и сел сверху. Затем закурил и раскрыл газету на объявлениях.

ПОТЕРЯНО. Белое свадебное платье 10 размера. Просьба вопросов не задавать .

Губы Моргана растянулись в улыбке вокруг сигареты.

Пришла Бонни, тяжело ступая и на ходу застегивая халат, стараясь удержать на ногах соскальзывающие тапки. Волосы не расчесаны, вдоль одной щеки тянется складка ото сна.

– Там не подморозило? – спросила она. – Заморозки на почве, а? Я все собиралась накрыть самшиты. – Она приподняла штору, чтобы выглянуть наружу. – О господи, подморозило.

– Мм?

Бонни открыла дверцу буфета, чем-то погремела. На газете Моргана появилась почерневшая серебряная пепельница. Он пристукнул по ней сигаретой.

– Послушай, – сказал он. – НАЙДЕНО. Ювелирное украшение, в парке «Друид-Хилл». Позвонивший должен назвать его . Я бы позвонил и сказал: кольцо с бриллиантом.

– Это почему? – Бонни извлекла из холодильника упаковку яиц.

– Ну, вряд ли кто-нибудь надевает, отправляясь в зоопарк, настоящие жемчуга или платиновые браслеты, а обручальные кольца носят многие, верно? И потом, кольцо всегда можно описать в общих чертах. Да, я сказал бы: кольцо. Точно.

– Может быть, – согласилась Бонни и разбила яйцо о край сковородки.

– ПОТЕРЯНО. Верхняя вставная челюсть. Обладает большой нематериальной ценностью , – прочитал Морган. Бонни фыркнула. Он сказал: – Я вот с нематериальными ценностями покончил.

– Да что ты говоришь? – откликнулась Бонни.

Он слышал, как наверху стучат босые ноги, течет вода, гудят фены. Кухню заполнил аромат кофе, смешавшийся с бодрящим, резким запахом его сигареты. Да, он уже пришел в свою обычную норму. Сумел прорваться в новый день. Морган развернул газету во всю ширь.

– Люблю объявления, – сказал он. – В них всегда столько личного.

– Ты отнесешь сегодня обувь в починку?

– Обувь?.. Вот послушай: М. Г. Ничто не прощено и прощено не будет .

Бонни поставила перед ним чашку кофе.

– Что, если это обращено ко мне? – спросил Морган.

– Почему к тебе?

– М. Г. Морган Гауэр.

– Ты сделал что-то непростительное?

– Поневоле гадать начинаешь. Увидев такое, никуда от этого не денешься.

– Ах, Морган, – сказала Бонни, – почему ты непременно принимаешь напечатанное в газете как что-то личное?

– Потому что читаю личные объявления, – ответил он. И, перевернув страницу, прочитал: – ТРЕБУЕТСЯ. Руководитель геотехнической лаборатории.