Петр Люленов - Родить, чтобы воспитать

Алексей спросил: «Позволь, а если я при всем твоем положительном отношении ко мне возьму и, вопреки своим клятвам о супружеской верности, найду женщину на стороне? Тогда как ты со мной поступишь? Наверно, выцарапаешь мне глаза?»

Саша со всей серьезностью ответила: «Такое нельзя полностью исключить. Это зависит от того, как люди понимают жизнь. Но если, не дай бог, это случится, то сначала я постараюсь разобраться в причинах случившегося. В первую очередь буду винить себя за то, что допустила такое. Потому что знаю ― мужчина ищет любовницу на стороне тогда, когда его собственная жена не удовлетворяет его мужских потребностей. Затем обижусь на тебя за то, что ты как петух увидел в чужой курице гусыню. Но ни в коем случае не стану выцарапывать тебе глаза. Не такая уж я глупая, чтобы не понимать, что жестокостью мужчину нельзя удержать возле себя! Да и не нужен мне такой мужчина! Все здесь будет так: сначала я проанализирую, почему мой муженек ищет любовницу на стороне. Когда найду причину, постараюсь ее устранить. Но если пойму, что ты, получая все необходимое от меня, продолжаешь бегать и к любовнице, отпущу тебя на все четыре стороны. По двум причинам: во-первых, двуличный мужчина мне будет противен, а во-вторых, если ты, получая все от меня, продолжаешь держаться за юбку любовницы, тогда та юбка тебе милее. Вот и иди с миром к ней. Зачем ходить на два базара с одной попой?!»

Ответ Саши рассмешил Алексея. Но она не засмеялась. Саша встала и, обращаясь к Богу, вслух произнесла: «Спаси меня, Боже, от такой участи. И вразуми моего Алешеньку, чтобы он не поступал так и не делал бы меня несчастной женщиной. Только ты истинно знаешь, как я его люблю. И его потеря будет для меня невосполнимой».

Затем подошла к Алексею, дала ему щелчок по лбу и произнесла: «Приказываю вот этой голове любить только меня! ― потом стукнула себя по лбу и потребовала: ― А вот этой голове приказываю делать все, чтобы мой милый мужчина всегда меня любил! ― и спросила: ― Ты согласен со мной?»

Теперь уже Саша засмеялась. Закинула голову, и посмотрела в глаза Алексею. Он ее поцеловал и ответил: «Твое предложение принимаю, но с одним условием: выбрось из головы то, что такому мужу, как я, нельзя доверять, иначе я рассержусь на тебя. Ведь я же понимаю, что только не совсем нормальный мужчина, имея хорошую жену, ищет любовницу на стороне. За кого ты меня принимаешь? Я же не круглый дурак: имея такое сокровище, изменять ему и искать другую женщину. Твое сравнение меня с петухом, который в чужой курице видит гусыню, меня обижает, потому что гусыня у меня в руках».

Алексей поднял Александру на руки и опять понес ее к кровати. Она не собиралась сопротивляться его желанию вновь овладеть ею. И на ухо ему шепнула: «Вот здесь ты похож на петуха! За три часа нашей встречи третий заход делаешь». Но это замечание не помешало молодым снова насладиться друг другом. Утомленный любовью, Алексей прошептал Саше на ухо: «Я доволен сегодняшней обкаткой кровати, но это не последний раз за сегодняшнюю ночь». И услышал: «Хоть сто раз! А теперь вставай, неугомонный петух. И помни, что у того много курочек, а у тебя одна, и дай ей немного отдохнуть: завтра еще надо работать. Если я буду засыпать на уроке, то не смогу объяснить своим ученикам, с чем это связано». И начала целовать Алексея. Тот ответил: «Понял, моя соблазнительная курочка!»

С тех пор молодые так и называли себя в интимные минуты. Саша звала любимого «мой неугомонный петушок», а Алексей ее звал ― «моя соблазнительная курочка». Эта ночь им запомнилась на всю оставшуюся жизнь, потому что была желанной и неповторимой. Но утром никто из них усталости не ощущал. На работе они не дремали, потому что с нетерпением ждали следующей ночи. Такое с молодыми людьми бывает только в том случае, если они искренне любят друг друга. Это называется счастьем. Дай бог, чтобы такое счастье испытывала каждая молодая пара. Чтобы это запоминалось им навсегда.

Через день приехали в село родители Александры. Мать уже знала, где квартирует дочь, и по дороге в очередной раз обрисововывала мужу все ужасы ее жизни в этой сельской дыре. Отец Саши, Василий Окунев, внимательно слушал жену и негодовал по поводу ужасных жилищных условий. Он заметил, что жена не всегда последовательна в своей информации. Первый раз она по-другому рисовала ужасы деревенской жизни. Называла квартиру, где живет их дочка, крысиной дырой, где нет никаких бытовых удобств для нормальной жизни. Об этом она ему говорила в день, когда вернулась от дочери. Хотя это было совсем недавно, сегодня жена путалась в некоторых вещах. Черные краски все больше сгущались. Если в первый раз, рассказывая мужу про ужасы условий, в которых живет их дочь, жена Инна расплакалась, то впоследствии обходилось без слез. Зато она внимательно следила за поведением мужа и была довольна, когда он был с ней солидарен. Рассказчица заметила, что супруг больше всего возмущался, когда слышал о том, что по нужде надо бегать на улицу. И повторяла эту ужасную информацию многократно, ежась от холода, показывая, как невыносимо плохо справлять это дело во дворе зимой. Но и без этого ей было, что сказать мужу об ужасных условиях жизни дочери. Говорила о том, как она ведрами носит воду в дом, вручную вытаскивая ее из колодца. Как дрова колет, плиту разжигает, еду на ней готовит, где продукты покупает и т. д. Всегда подчеркивала, что в селе нет никаких столовых, не говоря уже о барах или ресторанах. И все «доклады» об этих ужасах заканчивались тем, что дочка может заболеть, а последствия болезни могут быть ужасными. И тут же требовала от мужа что-то предпринять, чтобы избавить дочку от этих кошмарных условий жизни в проклятом селе.