Михаил Шторм - Затонувший город. Тайны Атлантиды

– Вряд ли, – с сомнением ответила Элен. – Они умные. И охотятся обычно стаей. Выстраиваются цепью и гонят отставшего кита или, еще лучше, самку с детенышем.

– Как волки, – сказал Быков. – Те воют, а эти эхолокационными сигналами обмениваются. Знаю, читал.

– А я один раз видела убитого ими кита, – припомнила Элен. – Сожрали только язык, губы и горло, а тушу бросили. Значит, не голодные были, просто развлекались. Сказано же, убийцы.

Быков хотел рассказать ей о происхождении названия killer whale , но не успел. Косатка, стремительная и неудержимая, как исполинский снаряд, выскочила откуда-то слева и ударила в капсулу. Элен бросило на стенку, Быкова – на нее. В его мозгу пронесся неутешительный расчет, согласно которому на этой глубине давление воды на капсулу составляет более десяти атмосфер, что примерно соответствует давлению внутри парового котла паровоза. Если хоть один винт, одна заклепка не выдержит, оболочка лопнет, как яйцо, сжатое в кулаке.

Бабах!

Косатка явно не собиралась оставлять их в покое. Ее очередное нападение привело к тому, что капсула накренилась. Теснота помешала сидящим внутри свалиться с сидений, но тряхнуло их так основательно, что Быков ощутил металлический привкус крови во рту. Элен постанывала, потирая ушибленную голову.

– Вытаскивайте нас! – прокричала она в микрофон. – Срочное всплытие!

– Нет! – громко возразил Быков. – Ни в коем случае!

Она с негодованием взглянула на него:

– Собираешься ждать, пока убийце надоест забавляться с нами?

– А ты хочешь, чтобы он принял нас за удирающего кита?

– Что там у вас происходит? – ворвался в кабину голос Ватермана, который, оказывается, тоже был способен испытывать волнение.

Бабах!

На этот раз смотровую камеру завалило на другой бок. Взбаламученный ил почти полностью перекрыл обзор через иллюминаторы. Локоть Элен заехал Быкову в челюсть, ее голая нога уперлась ему в живот.

– Отвечайте! – надрывался невидимый Ватерман.

– Нас атакует кит-убийца! – завопила Элен, совсем потерявшая голову от страха. – Тащите нас! Немедленно! Я хочу наверх!

Капсула дернулась, но на этот раз причиной стала не косатка. Ее собирались вытаскивать из моря. Это было ошибкой. Быков интуитивно чувствовал это. Отобрав у напарницы переговорное устройство, он сказал:

– Остановитесь! Ник, ты меня слышишь? В подвешенном состоянии мы станем гораздо более уязвимыми, чем теперь.

– Прекрати!

Элен попыталась завладеть микрофоном. Быков, отгораживаясь локтем, не позволил ей это сделать.

– Верните нас на место! – крикнул он.

Мягкий толчок свидетельствовал о том, что к его словам прислушались. Элен, ругаясь, снова протянула руку. Удерживая ее за запястья, Быков припал к ее губам.

Новый удар снаружи повалил его на вырывающуюся Элен. Их зубы столкнулись, издав неприятный скрежет. Во рту опять появился привкус крови. Быков видел прямо перед собой расширенные зрачки Элен, пытающейся оттолкнуть его, но уже не так яростно. Продолжая удерживать ее, он постарался сосредоточиться на поцелуе, чтобы сделать его как можно более страстным и убедительным. Нужно было вывести Элен из состояния паники. В замкнутом пространстве она могла пораниться сама или повредить оборудование.

Поцелуй был достаточно долгим, чтобы она прекратила сопротивление и даже положила руку на затылок Быкова. За те три-четыре минуты, пока это продолжалось, косатка, словно устыдившись своего поведения, ни разу не потревожила их. Не было ударов и позже, когда они переводили дыхание. Зато произошло нечто другое. Атаки косатки привели к тому, что обшивка капсулы дала несколько трещин, и теперь по стенам кабины стекали ручейки воды, делающиеся обильнее с каждым мгновением. Быков слышал неприятный хруст и скрип, словно находился внутри жестянки, которую вот-вот сомнут или раздавят.

– А теперь поднимайте! – крикнул он в микрофон. – Быстро! У нас повреждение.

Не задавая лишних вопросов, Ватерман включил лебедку, и смотровая камера плавно поплыла вверх. Ее движение казалось невыносимо медленным по сравнению со скоростью, с которой кабина наполнялась водой. На пятидесятиметровой отметке лужа под ногами превратилась в озерцо. Еще через десять метров в потолок выстрелил сорванный с резьбы болт и из пола ударил настоящий гейзер.

– Семьдесят футов, – отсчитывала бледная как полотно Элен, не отрывая взгляда от датчика. – Шестьдесят… Пятьдесят…

Кусочек металла просвистел между их головами, срикошетил от потолка и, врезавшись в иллюминатор, оставил на стекле скол с разветвлениями трещин. Сидящему Быкову воды было уже по пояс. Решительно приподнявшись, он взялся за штурвал открытия верхнего люка.