Абрахам Вергезе - Рассечение Стоуна

Мы понятия не имели, что Кучулу беременна, пока не наступил Новый год. Два дня она не попадалась нам на глаза, а перед школой мы ее нашли. Она лежала в сарае за поленницей в полном изнеможении, едва голову могла поднять. Присутствие мохнатых шариков, копошившихся у ее живота, объяснило все.

Мы бросились к Хеме и Гхошу, а потом к матушке, чтобы сообщить потрясающую новость, мы придумали имена. Взрослые не проявили никакого энтузиазма, но мы не заподозрили ничего плохого.

После школы мы вышли из такси у главных ворот Миссии, поднялись на вершину холма и тогда увидели… мы даже не поняли что. Щенки были попиханы в большой пластиковый мешок, горловина которого была надета на выхлопную трубу такси и обвязана веревкой. Потом мы узнали, что таксист увидел, как Гебре возится с приплодом, собираясь утопить, и предложил новый способ избавиться от щенков. Гебре всегда благоговел перед техникой и легко дал себя уговорить.

На наших глазах шофер запустил двигатель, пакет раздулся, и через несколько секунд двигатель заглох. Кучулу, которая еле дотащилась до машины, впилась зубами в наполненный дымом пакет. Щенки, тычась мордочками в пластик, неуклюже возились в поисках выхода. Горе Кучулу было неописуемо, ее охватило отчаяние. Пациенты и случайные прохожие нашли зрелище интересным. Собралась небольшая толпа.

Я оцепенел, не в силах поверить своим глазам. Это какой-то особый ритуал, так полагается поступать со всеми щенками, просто я не в курсе? Я испытующе посмотрел на стоящих рядом взрослых — нет, это не так, судя по всему. На душе у меня сделалось так же тяжко, как у Кучулу.

Шива не нуждался в подсказках. Он бросился к машине и попытался, обжигая руки, оторвать пакет от выхлопной трубы, потом рухнул на колени, разодрал мешок. Гебре оттащил Шиву, тот пинался и размахивал руками. Только увидев, что щенки не шевелятся, брат прекратил сопротивление.

Меня потрясло лицо Генет. Казалось, ей были известны подводные течения, что правят миром, в котором мы живем, она будто знала все заранее. Ничто не могло ее удивить.

Я не понимал, как Кучулу сможет простить нас и остаться в Миссии. Она ведь ничего не знала об ограничениях на численность собачьей стаи и распоряжениях матушки на этот счет. А мы не знали, что Гебре уже не раз выполнял подобные указания и топил новорожденных щенков.

Шива ободрал колени и до волдырей обжег руки. Хема, Гхош и матушка заторопились в приемный покой.

Гхош смазал Шиве ожоги сильвадином и перевязал коленки. Взрослые ни словом не обмолвились насчет щенков.

— Почему вы позволили Гебре так поступить? — возмущенно спросил я.

Гхош даже головы не поднял. Он не мог нам лгать, он просто промолчал.

— Не осуждай Гебре, — произнесла матушка. — Он выполнял мои указания. Мне очень жаль. Мы не можем допустить, чтобы целая стая собак носилась вокруг Миссии.

На извинения это было непохоже.

— Кучулу забудет, — успокаивала Хема. — Животные такого не запоминают, милые мои.

— А ты бы забыла, если б кто-нибудь убил меня или Мэриона?

Взрослые уставились на меня. Но это произнес не я. Более того, я стоял футах в восьми от того места, где Шиве накладывали повязку.

А ты бы забыла, если б кто-нибудь убил меня или Мэриона?

Эти звуки издали гортань, губы и язык моего впавшего в молчание брата. Звуки оформились в слова, которые не забыть никому из нас.

Взрослые перевели взгляд на Шиву, потом опять на меня. Я затряс головой и указал на брата.

Наконец Хема прошептала:

— Шива… Что ты сказал?

— Если нас убьют сегодня, завтра ты нас забудешь?

Хема со слезами радости на глазах потянулась к Шиве, желая обнять его, но тот отшатнулся, — не только от нее, но и от всех нас, как от убийц. Наклонившись, он спустил носок, снял с ноги браслет и швырнул на стол. Этот браслет всегда находился при нем, его снимали только для того, чтобы починить, расширить или обновить. Все равно как если бы он отрезал себе палец и выложил на стол.

— Шива, — помолчав, проговорила матушка, — если бы мы оставляли Кучулу ее потомство, в Миссии было бы уже с шестьдесят собак.

— Что случилось с остальными щенками?

Матушка пробормотала, что Гебре поступил с ними человечно и что насчет выхлопной трубы разрешения дано не было. И вообще Гебре должен был все проделать, пока мы в школе.

Сейчас я был с Шивой заодно.

Он коснулся моего плеча и зашептал на ухо.

— Что он сказал? — спросила Хема.

— Он сказал, если вы такие жестокие, то какой смысл разговаривать. Он сказал, что вряд ли сестра Мэри или Томас Стоун пошли бы на такое. Может, если бы они были здесь, до такого бы никогда не дошло.