Абрахам Вергезе - Рассечение Стоуна

— Я передам, мистер Харрис. Она вам перезвонит…

— А можно узнать, с кем я говорю?

— Понимаете, у нас умер один человек из персонала. Прежде чем она соберется вам позвонить, может пройти несколько дней.

Он собрался сказать еще что-то, но матушка резко нажала на рычаг и сразу же сняла трубку и положила на стол. Пусть теперь звонит!

Баптисты Хьюстона принадлежали к числу самых щедрых и верных Миссии спонсоров. Матушка каждую неделю рассылала написанные от руки письма религиозным организациям Америки и Европы, прося переслать ее просьбу другим благотворителям, если сами не в состоянии помочь. Обнаружив в ответе мало-мальский интерес, она немедленно отправляла адресату книгу Томаса Стоуна «Практикующий хирург. Краткие очерки тропической хирургии». Хотя получалось недешево, это было действеннее любого проспекта. Филантропы, как оказалось, проявляли прямо-таки похотливый интерес к болезням и уродствам, а фотографии и иллюстрации в книге (автор — сестра Мэри Джозеф Прейз) этот интерес удовлетворяли. В главе про аппендицит на картинке изображалось странное мохнатое существо с рылом свиньи и крошечными близорукими глазками, и матушка всегда закладывала эту страницу своим письмом. Подпись под иллюстрацией гласила: «Вомбат — норный, ночной вид сумчатых, встречающийся исключительно в Австралии и упомянутый здесь лишь потому, что кроме человека и обезьян аппендикс есть только у него». В обеспечении финансовой поддержки со стороны хьюстонских баптистов книга сыграла куда большую роль, чем переписка.

Через полчаса прибыл Гхош, качая головой.

— Я был в британском посольстве. Объехал город. Еще раз наведался к нему домой. Розина там, и она его в глаза не видела. Прошелся по территории Миссии…

— Давайте прокатимся, — перебила его матушка. Когда они подъехали к воротам Миссии, их взору предстало одолевающее подъем такси с белым человеком за окном.

— Это, наверное, Эли Харрис, — пролепетала матушка, сползая вниз по пассажирскому сиденью с удивившим Гхоша проворством, и рассказала о звонке Харриса. — Если мне не изменяет память, я получила с него деньги под ваш проект развернуть в городе широкую кампанию против сифилиса и гонореи. Харрис прибыл проконтролировать, как идут дела.

Гхош чуть не съехал в кювет.

— Матушка, но ведь у нас нет такого проекта!

— Разумеется, нет, — вздохнула монахиня.

По утрам Гхош никогда не выглядел особенно презентабельно, даже приняв ванну и побрившись. А сегодня он не мылся и не касался бритвы. Черная щетина проступила на шее, окружила губы и простерлась до самых глаз, налитых кровью.

— Куда мы едем? — спросил он.

— В Гулеле. Нам надо заняться организацией похорон. В машине воцарилось молчание.

Кладбище Гулеле находилось почти за городом. Дорога прорезала лес, под плотным покровом из листьев и веток было сумрачно. Путь неожиданно преградили кованые ворота, врезанные в стену из известняка. Посыпанная гравием дорожка вела к плато, поросшему соснами и эвкалиптами. Во всей Аддис-Абебе не было деревьев выше.

Они брели меж могил, увязая в опавшей листве. Шум большого города сюда не долетал, на землю опустилась тишина леса и безмолвие смерти. Прошел легкий дождик, с веток срывались крупные капли. Матушка не могла отделаться от ощущения, что они вторглись в чужие владения.

Она остановилась у могилы, не превышающей размерами алтарную Библию.

— Младенец, Гхош, — произнесла монахиня, чтобы хоть чей-то живой голос нарушил тишину. — Судя по фамилии, армянин. Господи, да он скончался в прошлом году.

Цветы у надгробия были свежие. Матушка про себя прочла «Аве Мария».

Далее находились могилы молодых итальянских солдат. Nato a Roma или Nato a Napoli , но независимо от места рождения все они были Deceduto ad Addis Ababa . На глаза у матушки навернулись слезы, стоило ей представить, как далеко от дома они погибли.

Лицо Джона Мелли явилось ей, и она услышала гимн Бэньяна [49] Джон Бэньян (1628–1688) — английский общественный деятель и писатель, автор знаменитого религиозно-аллегорического сочинения «Путь паломника», опубликованного в 1678 г., и не менее знаменитого гимна «Быть пилигримом». , который играли на его похоронах. Порой мелодия приходила к ней, и тогда непрошеные слова срывались с уст.

Монахиня повернулась к Гхошу:

— А вы знаете, что я однажды была влюблена? Гхош, которому и без того было не по себе, застыл.

— В смысле… в мужчину? — еле выдавил он.