Орхан Памук - Стамбул. Город воспоминаний

Но для нас, наблюдавших, как в 1950-е и 1960-е годы горят последние деревянные ялы и особняки, удовольствие от этого зрелища смешивалось с тоской, неведомой османским пашам, простодушно радовавшимся развлечению; с чувством вины и подавленности мы понимали, что в глубине души желаем, чтобы последние следы великой культуры, наследства которой мы оказались недостойны, как можно быстрее исчезли и в Стамбуле можно было бы наконец построить второсортную, бледную копию западной цивилизации.

В годы моего детства и юности стоило на берегу Босфора загореться какому-нибудь ялы, как вокруг него и даже на противоположном берегу собирались толпы зевак, а желающие наблюдать зрелище поближе нанимали моторные катера и лодки и подплывали к горящему зданию с моря. Узнав о том, что в азиатской части загорелся ялы, мы с друзьями созванивались, садились в машины и все вместе ехали, скажем, в Эмирган, парковались на набережной, включали новомодное изобретение – магнитофон, заказывали в ближайшем кафе тосты с сыром, чай и пиво и, сидя в машине, под музыку «Creedence Clearwater Revival» [68] «Creedence Clearwater Revival» – американская рок-группа конца 1960-х – начала 1970-х гг. наблюдали, как на противоположном берегу пляшут таинственные языки пламени.

Мы болтали о том о сем, вспоминали, например, как во время прошлых пожаров из стен горящих зданий вылетали раскаленные добела гвозди, достигавшие противоположного берега и порой поджигавшие какое-нибудь из стоящих на нем зданий. Но, кроме того, мы рассказывали друг другу о наших последних влюбленностях, обсуждали политические слухи, обменивались впечатлениями о футбольных матчах и жаловались на глупость родителей. Самое интересное, что, если мимо горящего особняка проходил зловеще-темный танкер, никто не обращал на него внимания и не испытывал желания его посчитать – ведь беда, собственно говоря, уже случилась. Когда пожар достигал своей самой устрашающей стадии, мои приятели замолкали, и мне казалось, что каждый из них, глядя на пламя из окна машины, раздумывает о том, какие несчастья ждут впереди его самого.

Иногда ощущение приближающейся беды, идущей, как известно всему Стамбулу, с Босфора, настигает меня во сне. В темные, безмолвные предутренние часы я просыпаюсь от протяжного гудка корабельной сирены, перекатывающегося по холмистым берегам. Если этот низкий и мощный звук повторяется, я тотчас понимаю, что над Босфором стоит туман. Туманными ночами через определенные интервалы печально гудит сирена маяка в Ахыркапы, у выхода из пролива в Мраморное море. Когда я слышу ее, в моем колеблющемся между сном и явью сознании возникает образ огромного корабля, осторожно пробирающегося сквозь туман среди опасных босфорских течений.

Из какой страны этот корабль, каких размеров, что везет он? Чем так обеспокоены лоцман и собравшиеся вокруг него на капитанском мостике люди? Может быть, их подхватило течение? Или они заметили темный силуэт другого корабля, надвигающийся на них из тумана? Или, обнаружив, что корабль сошел с маршрута, они собираются включить предупредительную сирену? Стамбульцы, слыша сквозь сон гудки, которые с каждым разом кажутся все печальнее и безнадежнее, чувствуют одновременно и жалость к морякам, и страх перед возможной катастрофой. И пока они раздумывают, что может происходить там, на Босфоре, к ним приходят тревожные сны. Моя мама в штормовую погоду всегда говорила: «Помоги Аллах тем, кто сейчас в море!» С другой стороны, для того, кто проснулся в ночи, мало какое снотворное может быть столь же успокаивающим, как мысль, что где-то рядом, но все-таки на вполне безопасном расстоянии происходит катастрофа, а тебе самому ничто не угрожает. И проснувшийся стамбулец засыпает, завернувшись в теплое одеяло и считая корабельные гудки, а во сне ему, быть может, приснится, что сам он плывет на корабле, пробирающемся сквозь туман, навстречу опасности.

Как бы то ни было, наутро он, как правило, забывает о том, что ночью его разбудил звук корабельной сирены, как забывают люди о своих ночных сновидениях. Только дети и похожие на детей взрослые помнят об этом. И вот в разгар самого обычного дня, когда вы стоите в очереди на почте или обедаете, один из таких людей вдруг говорит другому: «Вчера ночью меня разбудила корабельная сирена».

В такие моменты я понимаю, что сны, с самого детства снящиеся мне в туманные ночи, снятся и миллионам других стамбульцев, живущим на холмах вокруг Босфора.