Жоржи Амаду - Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Когда свет погас, потасовка разгорелась в полную силу. Многие из тех, кто наблюдал за происходящим, тут же ввязались в драку из чисто спортивного интереса, но им не удалось даже согреться, так как следом послышался крик: «Полиция!» – и все разбежались, не дожидаясь идущего подкрепления, за которым сбегал тот, что разбил себе морду. И тут Тереза почувствовала, что чьи-то крепкие руки подняли её с пола и понесли вниз по лестнице, потом на улицу, по переулкам и закоулкам города, всё дальше и дальше от места происшествия – то было молчаливое путешествие Терезы на руках у кабокло, от которого пахло морем и солью, потом, на тихой улочке, за много кварталов от «Веселого Парижа», он поставил её на ноги.

– Жануарио Жереба, к вашим услугам. В Баии меня знают как капитана Жеребу, но тот, кто любит меня, называет просто Жану.

Он улыбнулся, и улыбка озарила его спокойным светом.

– Я унёс вас от греха подальше, ведь полиции лучше не попадаться, ничего хорошего не будет.

– Спасибо, Жану, – сказала Тереза.

Любовь не покупается и не продается, её не завоюешь и ножом, приставленным к груди, но и уйти от неё невозможно, когда она приходит.

Кого-то он ей напоминал, кого-то знакомого, но кого? Он, конечно, моряк, хозяин рыбацкой лодки, его порт – Баия, воды залива Всех Святых и реки Парагуасу, у рыночной пристани он оставил своё суденышко «Цветок Вод».

Нет, таким огромным, каким он показался ей во время драки, он не был, но ростом вышел, это так. От груди, похожей на киль суденышка, от смеющихся глаз, от больших мозолистых рук, от всего целиком, слегка покачивающегося на каблуках, но крепко стоящего на земле, веяло спокойствием. Нет, Тереза поправляет себя, нет, не спокойствием, конечно же – он способен на неожиданные поступки и вспышки гнева, – а уверенностью в себе и надежностью в дружбе. Боже, да на кого же он, этот человек моря, похож?

Нет, не лицом, а общим обликом он на кого-то похож, кого-то Терезе напоминает. Здесь, на улице, Тереза уже не та возбужденная дракой девушка, а скромная и застенчивая. Она слушает, что рассказывает Жануарио: он вошел в «Веселый Париж» как раз в тот момент, когда она плюнула мерзавцу в морду и вступила с ним в драку, храбрая женщина, перед такой надо снимать шляпу.

– И совсем не храбрая… Даже трусливая, только не могу видеть, когда мужчина бьет женщину.

– Тот, кто бьет женщину и издевается над ребенком, вообще не мужчина, – соглашается кабокло. – Я, правда, не видел начала драки. Что же произошло?

Здесь, в Аракажу, он оказался случайно, чтобы помочь своему другу, хозяину баркаса «Вентания», у которого заболел один матрос, а задерживать судно было нельзя никак: хозяин товара торопил, не соглашался на задержки. Вот Каэтано Гунза, кум Жануарио и капитан шхуны, и обратился к нему за помощью. Кто же, как не Жануарио, должен был выручить друга? Жануарио вышел из Баии на своём судне, переход был добрым, легкий ветерок, море ласковое. В Аракажу прибыли они накануне и всё время провели в порту, разгружая тюки с табаком, прибывшие из Круз-дас-Алмас, потом получили груз, который надо было доставить в Баию, чтобы поездка была выгодной. Всего несколько дней, недолго, ну, вроде прогулки. Но кум устал и остался на борту, а он сошел на берег, чтобы потанцевать, танцы – его слабость. Шел на танцы, а попал в драку, да какую!

Теперь они с Терезой брели наугад, в неизвестном направлении, не зная, который час. Ведь наткнутся же они на открытый бар, где сумеют выпить за победу и состоявшееся знакомство, так сказал Жануарио. Тереза слушала его, слушала шум прибоя, свист ветра в надутых парусах и доносившиеся откуда-то песни. Тереза ничего не знает о море, она впервые на берегу соленых вод океана в бухте Аракажу, по другую сторону города, рядом с рослым человеком с раскачивающейся походкой – человеком моря, опаленным солнцем и обветренным ветром. Жануарио закурил трубку; в море рыбы и потерпевшие кораблекрушения люди, черные спруты и серебристые скаты, корабли, приходящие с другого конца света, плантации морских водорослей.

– Плантации? В море? Как это?

Он не успел ответить, они опять вышли на улицу совсем рядом с «Ватиканом», где разноцветные огни рекламы «Веселого Парижа» притягивают парочки, ищущие приюта на ночь, а то и на полчаса. Время от времени в окнах бесчисленных каморок этого огромного дома загораются тусклые лампочки, у дверей не бросающегося в глаза входа стоит Алфредо Крыса, неопределенных лет сводник, и собирает по распоряжению домовладельца Андраде плату. Вдруг откуда-то со стороны слышатся голос адвоката и стук его костылей.