Владимир Матлин - Куклу зовут Рейзл

В общем, всё лето Володя питался простой деревенской пищей, купался в Волге, читал и спал. Сверстников его в деревне не было: парни после военной службы домой не возвращались, старались пристроиться в городах, и девушки вслед за ними уходили из родной деревни на работу в промышленные города: в Правдинск, Дзержинск или Иваново. В деревне оставались одни старики.

Второй год обучения в университете пришёлся на зиму 1957—58 годов. Володя опять много занимался, хорошо сдавал зачёты, делал доклады для научного общества. Но в отличие от предыдущего года у него появились знакомые, с которыми он охотно виделся и проводил свободное от учёбы время. Знакомые эти были не с его курса и вообще не из университета. Старше Володи, образованные люди, многие из них успели посидеть в сталинских лагерях.

С большинством он познакомился в курилке Библиотеки имени Ленина. Эта курилка была по сути дела клубом свободно мыслящих интеллигентов. В атмосфере хрущёвской оттепели, наступившей следом за сталинским террором, люди «оттаяли» настолько, что стали более или менее свободно обсуждать проблемы политической и общественной жизни. Критика недостатков велась, как правило, с позиций «правильного», или «чистого», марксизма-ленинизма. Однако находились в курилке и вовсе оголтелые вольнодумцы, которые заговаривали о многопартийных выборах и экономической свободе. От таких разговоров у Володи мороз пробегал по коже… Но первым чувством, охватившим его в этот период, было удивление: оказывается, вопросы, над которыми он мучительно размышлял ещё в школе, а потом на лагерных нарах, а потом в деревне на Волге, — все эти вопросы волновали и других людей. Причём некоторые предлагали такие ответы, которые Володе и не снились. Например, один сухопарый очкарик говорил, что корень проблем советского сельского хозяйства заключается в нежизнеспособности колхозного строя, и никакой кукурузой здесь не поможешь. Володя разговорился с ним, рассказал ему о своих летних впечатлениях.

— Вот я и говорю, — закивал головой очкарик, — у людей нет никакой заинтересованности в результатах труда. Они и разбегаются.

Звали его Валерий Андреевич, и был он кандидатом физико-математических наук. Вообще, среди людей, обсуждавших в курилке общественно-политические и экономические проблемы, как заметил Володя, преобладали специалисты точных и естественных наук.

В библиотеку Володя отправлялся пешком из университета, сразу после занятий, наскоро перекусив чем-нибудь, прихваченным из дома (в университетской столовке давали нечто совершенно несъедобное). В читальном зале он часа два-три занимался, а потом шёл в курилку, где проводил ещё не меньше часа, так что домой попадал вечером, часам к семи. Дарья Алексеевна была обычно дома и ждала его с обедом.

Однажды зимним вечером, когда они только сели за стол, Дарья Алексеевна сообщила новость:

— Я встретила на улице Лидию Викентьевну, она сказала, что Таня дома. И чувствует себя неплохо, то есть вполне…

Володя поднял голову от тарелки. Лидия Викентьевна была матерью Тани Лефтининой, той несчастной девушки, у которой после суда началось психическое расстройство. Выйдя из лагеря, она дважды попадала в больницу.

Он спросил:

— Что значит «вполне»?

— Ну, Лидия говорит, что поведение нормальное, ко всему проявляет интерес, во всём помогает. Характер, конечно, изменился. Помнишь, какая весёлая была, хохотушка… Теперь, Лидия говорит, всё больше молчит, думает о чём-то…

— Нам всем есть о чём подумать, — заметил Володя.

Дарья Алексеевна наклонилась к нему через стол:

— Сынок, тебе бы хорошо зайти к ним, проведать Таню. Вы ведь с детства знакомы. А, сынок?

Лефтинины жили в соседнем доме, двор был общий, так что Лидия Викентьевна и Дарья Алексеевна вместе гуляли с детскими колясками, а потом сидели рядом на лавочке, пока их малыши играли в песочнице. Володя действительно помнил Таню столько же, сколько себя. До войны у Володи был отец, военный лётчик, командир Красной Армии. У Тани тоже был папа, но он находился в длительной полярной экспедиции, откуда невозможно было писать письма. Так объясняла Тане мама. Он отправился в экспедицию, когда Тане было четыре года, но когда-нибудь он вернётся, и все узнают о нём как о герое, как о Папанине-Кренкеле-Ширшове-Фёдорове. Когда Володя стал старше, он догадался, что это за «экспедиция», но с Таней они на эту тему никогда не говорили. Впрочем, в её судебном деле было официально отмечено, что отец осуждён по 58-й статье как вредитель и иностранный шпион…