Уолли Лэмб - Она доведена до отчаяния

– Он где-то здесь, – указала риелтор, возясь с огромной кофеваркой. На столе были разложены выпечка и буклеты.

Я нашла мистера Пуччи в спальне, с мокрыми глазами, сжимающего их с Гарри снимки, снятые с кухонных шкафчиков. Постер из гостиной – Нуриев в прыжке – стоял, прислоненный к кровати.

– Я в порядке, – сказал мистер Пуччи. – Она на минуту вывела меня из равновесия, когда начала снимать все со стен и с наших книжных полок. «Если они учуют геев, то решат – здесь СПИД. А если они так решат, нам конец», – говорит.

– Пойдемте отсюда, – позвала я.

– Хорошо. Только убери эту вещь под кровать, пожалуйста.

Когда я под руку вела его к дверям, мимо процокали каблучки риелтора.

– Надеюсь, я вас не обидела, Фабиан?

– Меня зовут Фабио.

– Простите, Фабио. Эти просмотры квартир выводят меня на грань нервного срыва. Но бизнес есть бизнес – мы же не хотим отпугнуть мистера и миссис Америку!

– Все нормально, – пробормотал мистер Пуччи.

– Подождите, пока вы не ушли… – Она скрылась за углом и вернулась с внутренностями кофеварки – широкой корзиной, укрепленной на длинной металлической трубе. – Никто не знает, куда это вставляется?

– Понятия не имею, – отозвалась я. – Попробуйте вставить себе в задницу.

Уже в дороге, когда мы въехали на платное шоссе, мистер Пуччи нарушил молчание, от души расхохотавшись.

– Что смешного? – спросила я.

– Ты! Ты говорила в точности как прежняя Долорес.

– Ну да, я ее иногда выпускаю. На тех, кто заслужил.

Мистер Пуччи коснулся моей руки.

– Мой товарищ, – сказал он. – Я люблю тебя, Долорес.

Впервые я разрыдалась в его присутствии. Я так сильно смеялась и плакала, что пришлось остановиться. Криво встав у обочины с включенной аварийкой, мы хохотали и рыдали, как сумасшедшие.

– Я тоже вас люблю, – было первым, что мне удалось выговорить.

– О Господи, – произнес Тайер. – Я тебя люблю.

Мы лежали обнаженными на водном матрасе. Я перечитывала «Старик и море» для своего нового курса американской литературы, подчеркивая символические фрагменты. Тайер смотрел на меня, расплывшись в улыбке.

– Не впадай в сентиментальность, – сказала я, не поднимая глаз от книги. – Ты просто получил удовольствие от секса.

– Это не секс, а целая наука. Мы практически занимаемся этим в белых лабораторных халатах!

– Ты не ученый, – возразила я, – ты ураган в море.

– Да? Кто бы говорил! Или тот стон был строго научный?

Это была наша третья попытка. Вернее, четвертая, но второй раз в августе случился скорее из-за жары и нескольких бутылок пива, чем из-за моей овуляции. Это наша третья попытка произвести потомство.

– Давай знаешь что сделаем? – предложил Тайер. – Давай просто поженимся.

Я подняла глаза от страницы.

– Ты же согласился – никаких уз. Брачные цепи к ним тоже относятся. Во сколько, ты говорил, надо их забирать?

«Их» – это Роберту и Джамала. Они в третий раз уехали в Ньюпорт на хай-алай. Джамал катил Робертино инвалидное кресло, а она делала за него ставки. Против всех ожиданий, они подружились.

– В полшестого. Чилли позвонит с автовокзала, – Тайер упал спиной на водяной матрас и улыбнулся сделанному его руками потолку.

– Господи, а ведь хорошая работа, – похвастался он. – Я бы сказал, скорее я художник, чем штукатур. Согласна?

– Артист ты. Разговорного жанра.

Рука Тайера на моей груди казалась не меньше бейсбольной перчатки. Ладонь была грубая, шершавая, но прикосновение – нежным.

– Так что ты об этом думаешь? – спросил он.

– О чем?

– Как по-твоему, маленьким рыбкам удалось проплыть против течения и прыгнуть в старый добрый генный пул?

Я дотянулась и потыкала его в ягодицу углом книжки.

– Может, еще раз, для верности? Ну, на всякий случай?

– Тайер, я один и тот же абзац одиннадцатый раз читаю. А у меня по этой книге в среду тест.

Тайер перекатился на край кровати и встал. Прыгая на одной ноге, он натянул трусы.

– Без вранья, тебе очень понравится быть за мной замужем. Мы бы получили огромное удовольствие. Я вовсе не похож на Дэ Дэ.

Это его аббревиатура для Данте-Дурака. За три месяца, которые мы пытались размножиться, Тайер всячески низводил Данте, задавшись целью окончательно его окарикатурить.

– Да, – продолжал он, – мой тебе совет: выходи за меня, пока есть возможность. Я завидная партия.

Я махнула на него «Стариком и морем»:

– Завидная партия – палка о двух концах.

– Правду сказать, наша странноватая договоренность начинает меня немного тяготить. Она выедает мою экзистенциальную душу.