Кэндес Бушнелл - Все на продажу

Она навсегда запомнила, как выглядела Мими на этой вечеринке, и с тех пор подражала ее изящному, обманчиво дорогому стилю. На Мими была белоснежная рубашка с большими манжетами, завернутыми почти до локтя и закрепленными золотыми мужскими запонками. Рубашка была небрежно заправлена в бежевые замшевые джинсы, на левом запястье сверкал, как браслет, золотой мужской «Ролекс», на пальце правой руки красовалось большое кольцо с овальным сапфиром. От нее исходил запах не только дорогих духов, но и больших денег.

Мими подошла к Пити сзади и закрыла ему ладонями глаза. Пити вздрогнул, схватил ее за руки и обернулся. Она сказала, томно на него глядя:

— Хэлло, дорогой.

Она принадлежала к тем женщинам, которые в жизни гораздо лучше, чем выходят на фотографиях, ибо то, что делает их особенными, слишком большая редкость и слишком неуловимо, чтобы запечатлеться на пленке. В последующие годы Джейни постепенно пришла к мысли, что именно поэтому Мими, неподражаемая Мими никогда не выходила за рамки своего маленького, строго очерченного мирка: ее достоинства не могли стать достоянием масс…

Держа Пити за руку, она наклонилась и произнесла:

— Давайте отойдем, мне надо кое-что с вами обсудить.

На физиономии Пити появилось выражение недовольства, смешанного с покорностью, как будто он понял, что его снова хотят использовать.

— Минутку! — бросил он и притянул к себе Джейни. — Ты знакома с Джейни Уилкокс?

Мими протянула худую руку и проговорила без всякого интереса:

— Рада с вами познакомиться.

Джейни была поражена звучанием ее голоса. Она не знала, чего ждать, но такого голоса еще никогда не слышала — глубокого, благородного, полного оттенков и полутонов.

— Джейни недавно в Нью-Йорке, — сказал Пити. — Она модель.

Мими холодно взглянула на Джейни, усмехнулась и бросила:

— Как все.

И тогда Джейни, поддавшись неосознанному желанию произвести впечатление на своего идола, услышала собственный голос, лепечущий:

— В детстве я рассматривала ваши фотографии в журналах… Воцарилась неловкая тишина. Джейни могла думать только об одном: угораздило же ее издать этот позорный писк! Мими окинула ее оценивающим взглядом и, решив, что ею можно пренебречь, сказала:

— Неужели? Понятия не имею, о чем это вы. — И, бросив на Пити многозначительный взгляд, отвернулась.

Потрясенная, Джейни смотрела на нее не отрываясь: она поняла, что ее сознательно и грубо отвергли, но не могла понять, за что. Видя ее выражение, Пита тихо сказал:

— Не обращай внимания. Все, кто знает Мими, в курсе, что она ненавидит других женщин, особенно если они моложе и интереснее ее… Ничего, ты привыкнешь. — И он со смехом подал Джейни ее стакан.

Джейни сделала глоток, не в силах отвести взгляд от Мими. Она была уничтожена, но одновременно покорена тем, как та жестикулирует, как наклоняет голову, как шевелятся ее губы; Мими еще не произнесла ничего нового, а Джейни показалось, что она снова слышит ее голос, и она приросла к месту, боясь новой унизительной реплики в свой адрес.

Но страх оказался напрасным: сколько она с ней ни сталкивалась в следующие десять лет, Мими всякий раз смотрела через ее плечо и произносила своим роскошным холодным голосом: «Рада снова вас видеть». К этому приветствию Нью-Йоркцы прибегали тогда, когда понятия не имели, с кем говорят. Джейни усвоила то, что ей старались внушить: они с Мими могут очутиться в одном помещении, но она останется так же далека от мира Мими, как в детстве, когда любовалась ее фотографией в «Образцовом доме».

Но постепенно в отношении Мими к Джейни стали происходить изменения. Если раньше Мими просто уклонялась от общения с ней, то последние пять лет ее слова «рада снова вас видеть» начинали граничить с откровенной неприязнью. Джейни подозревала, что причина тому одна: ей и Мими случается спать с одними и теми же мужчинами и что ту душит ревность.

Джейни прикинула, что общих любовников у нее с Мими набралось не меньше десятка, включая Рэдмона Ричардли и сценариста Билла Уэстакотта. Ее страшно злило, что Мими, известную всем любительницу разнузданных вечеринок, спавшую с любым, на кого клала глаз, никто никогда не называл потаскухой и не смотрел косо на ее выходки. Так подтверждалась еще одна истина касательно нью-йоркского общества: богатую сучку, переспавшую с сотней мужчин, снисходительно назовут богемной, а бедную, не отстающую от нее, — авантюристкой и шлюхой.

Но все это разом изменилось, стоило Джейни стать моделью в «Тайне Виктории». Казалось, проведя столько лет в Нью-Йорке, она только сейчас предстала во всем цвету. Люди внезапно ее увидели, поняли, кто она такая и чего от нее можно ждать. А за этим последовало желанное приглашение на прием к Мими.