Кэндес Бушнелл - Все на продажу

— Морган — прелесть, — заявил он, подразумевая, видимо, что о Джейни этого не скажешь. Это было уже второе оскорбление, на которое она ответила фальшивым тоном:

— Почему бы ей не быть прелестью? Все, что от нее требовалось, — получить в наследство миллионы!

— Джейни! — отозвался Комсток предостерегающим тоном.

— Брось, Комсток, ты же знаешь, что это чистая правда, — сказала Джейни. Оказалось, она может запросто с ним болтать, как тем летом. В глубине души она ненавидела его за то, что он ее отверг, но в то же время пылала к нему любовью, ведь он был одним из могущественнейших людей Нью-Йорка… — Очень про сто быть милашкой, когда не нужно самой зарабатывать.

Комсток вздохнул, словно потерял надежду ее образумить.

— Не будь ревнивицей, — сказал он.

— Я не ревную! — взвизгнула Джейни. Ничто не вызывало в ней такую ненависть, как попытки указать ей на ее недостатки. — С какой стати мне ревновать тебя к Морган Бинчли? — На взгляд Джейни, Морган была ходячим ископаемым: ведь несчастной скоро стукнет сорок пять! У нее оставалось одно достоинство: темные волнистые волосы, закрывавшие полспины.

Но Комстока утомило, как видно, направление, которое принял их разговор, потому что он вдруг повторил:

— Джейни, мы с тобой всегда были друзьями… — И добавил:

— Я знаю, ты не станешь чинить мне преграды.

— Зачем мне чинить тебе преграды? — удивилась Джейни.

— Перестань, Джейни! — сказал Комсток тихо, заговорщическим тоном. — Сама знаешь, какая ты опасная женщина.

Джейни не могло не понравиться это замечание: в нередкие минуты самолюбования она действительно воображала себя опасной женщиной, которая рано или поздно завоюет мир; однако в словах Комстока она усмотрела завуалированную угрозу. В прошлом году, когда она осталась на мели, у нее за спиной шептали, что она шлюха. В этом году, когда она добилась наконец успеха и больше не нуждалась в помощи, шептали другое: что она опасна. На то и Нью-Йорк… Страстным голосом, скрывающим растущий испуг, она проговорила:

— Если тебе хочется со мной дружить, Комсток, то ты подходишь совсем не с той стороны.

Он хохотнул, но в следующую секунду его тон стал грозным:

— Не вздумай подставить мне подножку!

Джейни уже казалось, что сейчас последует взрыв гнева — Комсток Диббл прославился вспышками ярости. Считаясь гением кинобизнеса, он прослыл также способным на беспричинную демонстрацию дурного настроения: он часто обзывал женщин самыми грязными словами, а потом обычно присылал им цветы. В Нью-Йорке было не меньше дюжины влиятельных людей вроде него, у которых учтивость мгновенно сменялась неистовством. Но пока Комсток оставался главой «Парадор пикчерс», а «Парадор» — одной из известнейших кинокомпаний, он мог себе позволить все. И это тоже был Нью-Йорк!

Менее самоуверенная особа испугалась бы, но Джейни Уилкокс была не робкого десятка и всегда гордилась тем, что не боится даже самых могущественных людей. Поэтому голосом, каким лепечут невинные девицы, она спросила:

— Ты вздумал мне угрожать, Комсток?

— Я знаю, что сегодня ты идешь к Мими Килрой! — выпалил он.

Джейни так удивилась, что даже прыснула.

— Да ты что, Комсток? Не нашел ничего лучшего, чем звонить мне по поводу вечеринки!

— Представь себе, — признал он, тоже переходя на легкий тон, — это выбивает меня из колеи. Черт возьми, Джейни, почему бы тебе просто не остаться дома?

— А тебе? — парировала она.

— Морган — лучшая подруга Мими.

— Ну и что? — холодно сказала Джейни.

— Послушай, Джейни, я просто пытаюсь тебя дружески предостеречь. Для нас обоих лучше, чтобы никто не знал о нашем знакомстве.

Джейни не смогла отказать себе в удовольствии напомнить Комстоку об их прежних отношениях.

— Нет, — сказала она со смехом, — это для тебя лучше, чтобы никто не узнал, что ты спал со мной прошлым летом.

На этот раз Комсток все же взбеленился.

— Может, заткнешься и послушаешь? — гаркнул он. — Дура долбаная!

Он так разорался, что Джейни не сомневалась: звук из ее сотового телефона донесся до водителей соседних машин на скоростном шоссе Лонг-Айленда. Если Диббл думает, что может так ее обзывать, то сильно заблуждается. Она уже не та дошедшая до отчаяния девчонка, с которой он спал год назад, и она не собиралась скрывать от него это.

— Нет, уж лучше ты послушай, Комсток, — сказала она с ледяным спокойствием. — Ты говоришь, что прошлым летом я годилась только на то, чтобы меня иметь, а этим летом я уже не гожусь даже на то, чтобы со мной знаться. Так позволь тебя предупредить: со мной так нельзя.