Наталия Осс - Антиглянец

– Это Аленка, подруга моя школьная. Главный специалист по роскоши и гламуру!

– Угу, как Ксения Собчак, – услышала я за спиной женский голос.

– Так что вы здесь не очень-то, манагеры, ведите себя прилично! Алена девушка светская, напишет потом в своем журнале, если что, – продолжала Олейникова.

– Очень приятно, – я улыбнулась максимально широко, стараясь охватить присутствующих по кругу. Презентуя меня, подруга перестаралась, и я не хотела, чтобы возникла неловкость.

– А чем конкретно занимаетесь? – спросил бойкий юноша в костюме и голубой рубашке.

– В журнале глянцевом работаю. Называется Gloss.

– И почем опиум для народа? – оживился белобрысый парень в сером свитере. Белый, как мышь-альбинос.

Я проигнорировала вопрос. Про опиум – это не к нам. Мы не продаем веру, мы продаем мечты.

– Понятно. Модная тусовка, Максим Галкин, Боря Моисеев, – сказал Альбинос.

– Я вообще считаю, что все эти журналы на одно лицо. Я лично никаких не покупаю, – изрекла девица, сидевшая напротив меня. Короткая юбка, кофточка со стразами, выложенными в логотип D&G.

– Переключилась с Cosmopolitan на газету «Ведомости», Анциферова? – спросил юноша в голубом.

– Да, представь себе, Мирский! А ты, Колечка, до сих пор вырезаешь сиськи с обложки Men’s Health?

– Там не сиськи, а мужики на обложке, – парировал Мирский, обнаружив неплохое знание рынка мужского глянца. – Сиськи в журнале Maxim.

– Я Cosmo уже лет пять не покупаю, – проинформировала девушка лет тридцати двух, в полосатом костюме. – Для дурочек советы эти, эксперименты сексуальные.

Я оглянулась, ища поддержки Олейниковой, но ей было не до меня. Ваню редко удавалось выцепить на ночь, и Светка собиралась выжать все из оставшихся часов.

– Cosmopolitan, он для молодых совсем сделан, – бряк­нула я.

Полосатая девица вскинулась:

– А дело не в паспорте! Просто в журналах ваших абсолютная чушь пишется. Как ему почесать за левым ухом, надеть презерватив, и чтобы он женился в бессознанке, не снимая его с головы.

Все засмеялись.

– А что смешного? Людей развращают и комплексы им внушают, – поддержала подругу девушка со стразами. Я ее понимала, фальшивый топ D&G выявлял на спине лишние округлости. – А светская хроника эта? Светская хроника в России, где сто лет назад аристократов заменили дегенераты. Читаю тут не помню какой журнал – смотрю, светская дама с фамилией такой. Анимоний, Полоний…

– Полоний – это про другое. Ты путаешь, Анциферова, – сказал Мирский.

– Анна Антимоний, – подсказала я.

– Точно! Губастая такая, вся морда в силиконе. Светская дама! Или эта Собчачка – на каждой тусовке. Пишут о себе и про себя. Ну, может, их еще сто человек читают, у которых не все в порядке с самооценкой, – обличала глянец Анциферова.

Мне хотелось крикнуть – девочки, я тоже от этого страдаю. Но я не могла выйти из игры, я же тут как полпред глянца. Я попыталась сменить тему:

– Не надо так серьезно все воспринимать. Вы лучше про свою работу расскажите. Объемы продаж растут пропорционально кривой роста раковых заболеваний?

Коллеги продавали сигареты.

– В смысле? – спросил Альбинос.

– Ну, если мы торгуем комплексами, то кое-кто торгует смертью. Если уж на то пошло. Книжку «Здесь курят» чи­тали?

Никто не поддержал тему. Ребята выступали единым фронтом.

– Алена, а в каком номере было про замужество с помощью презерватива, просвети нас, – веселился Альбинос.

– Скажи, а ты с Собчак знакома? Что там у вас про нее говорят? – шептала мне на ухо Анциферова.

Где это – у вас? Я ничего не знаю, видела ее только по телевизору, и я вам не носитель светских сплетен. Я уворачивалась, оправдывалась, отпихивалась от вопросов, но они сыпались со всех сторон.

– А вот скажи, какая твоя следующая статья? – спросил Альбинос, когда все затихли.

– Письмо редактора.

– Так ты что, гла-авный редактор? – протянула Анциферова.

– Ну да.

– А… Ну тогда все понятно.

– Письмо редактора? Это в начале журнала, да? С фоткой? Круто! А про что ты там будешь писать? – спросил Мирский.

– Я тебе скажу, Колечка, как эксперт. Про то, как круто быть гламурной, – подвела черту под дискуссией Анцифе­рова.

На этом и порешили. Народ вернулся к обсуждению насущных тем.

Пашка из маркетинга едет в Екат. Да, а Джозефа переводят в Женеву. Наконец-то этого козла убрали! Он нам все продажи развалил, Бритиш проигрываем… Она написала жалобу в эйч-ар, что ее по возрасту дискриминируют. Бесполезняк, все равно сократят. У нее же кредит висит! Значит, не надо было упираться, когда ее до мерчендайзера опускали… Коль, а ты сними квартиру с видом на канал Грибоедова, я буду к тебе приезжать и смотреть в окно. Тебе некогда будет, Анциферова, в окна смотреть, днем будем на фабрике, а ночью – работать, работать и работать!