Наталия Осс - Антиглянец

Мне становилось не по себе. В последние недели розовый Барби-мир, казавшийся мне всегда, впрочем, притворно карамельным, рушился на глазах, обнаруживая гнилые провалы и целлюлитные залежи старых обид, противоречий, ненависти.

– А зачем ты тогда все это терпела, если такой кошмар?

И меня еще втянула – подумала я, но не сказала. Не надо добавлять Ирке проблем. И обманывать саму себя – решение сбежать из газеты я принимала сама.

– Знаешь, азарт был. Журнал хороший сделать. Аня меня за это место и подвесила. Я хотела чтобы русский, но качественный. Чтобы наравне с брендами стал.

– Как «Вог»?

– Ну, как «Вог» невозможно, понятно. Там фотографии какие, бюджет огромный. За границей все снимается, у нас так никто не может в принципе. Русский гламур – это миф для народа. Все эти «Вог», «Базар», «Эль» – это же корпункты в стране третьего мира…

Я вспомнила разговор с Красновой про кадровые перестановки в «Базаре».

– Может быть, тебе все-таки в бренд пойти?

– Бренды – заложники формата. А здесь свободы больше. Я хотела сделать красивый и умный журнал. Чтобы и реклама, и читать можно было. А они превратили журнал в контору. В 9.30 на работу, и пропуск электронный отмечает время. А потом Затуловская медитирует над сводками – кто да во сколько.

– Правда?

Я ужаснулась.

– А ты что, не в курсе? И зарплату снимает. В «Вог» люди тоже приходят к 9.30, но там хотя бы понятно, за что убиваться – деньги, статус. Поработаешь 10 лет, потом будешь воспоминания писать «про мои встречи с Прада».

Из ее голоса ушла ярость, и теперь я слышала только усталость и разочарование.

– Знаешь, я хороший редактор глянца. Таких людей в Москве найдется ну шесть, ну, может, десять человек. И я это люблю, несмотря на все наше дерьмо – и шмотки люблю, и моду, картинки. И то, что они толстые такие, гладкие получаются. Когда берешь журнал свеженький – только что из типографии, и знаешь, каким трудом все это слеплено, а он такой нарядный, роскошный…

– Понимаю.

Я сама на это подсела. Это получалось чудесным образом – буквы находили свои места среди картинок, картинки выстраивались в композиции, разрозненные файлы складывались в журнал. Мы создавали гармонию из первоначального хаоса, делали красоту из ничего – бумага, типографская краска, много фантазии, чуть-чуть интеллекта, коробки с обувью, мешки с одеждой, фотошоп, шрифты – и получалась сказка. Мы творили новую реальность – лучше той, что была на самом деле.

– Слушай, как там у вас дела? – Ирка задала свой главный вопрос. – Что слышно?

Про главного редактора спрашивает.

– Да все по-старому, идет само по себе.

Черт, это неправильный ответ! Лучшим ответом было бы, что мы закрылись после ее ухода. Любой человек понимает, что так не бывает, но все равно ждет, что провидение сметет обидчиков. Но конвейер работал, несмотря ни на что.

– Ничего там у них хорошего не будет! Нормальный редактор к ним не пойдет, знают про них хорошо. А Островская быстро убьет журнал – она не способна с командой работать. Ладно, пошла Полозова ужином кормить. Он мне инвесторов подгоняет, надо подпитать его мозги. Я теперь домохозяйка, которая мужа да убоится.

Вероника Самсонова, президент компании Luxury Trend, сидела в одном из бизнес-центров, которые были натыканы по всему центру Москвы, торчали из переулков и раздражали, как плохо подогнанные по цвету и размеру фарфоровые коронки – среди старинных, покрытых налетом времени, даже слегка подгнивших, но натуральных домов.

В ее офис на пятом этаже мы входили, как ходоки к императрице, стесняясь своих лаптей и ломая шапки перед троном. К счастью, с нами не было Затуловской, срочно отозванной в налоговую, – к счастью, потому что она отличалась напористостью асфальтового катка, а к Самсоновой нужен особенный подход. Какой – предстояло нащупать в ходе встречи.

Вероника Николаевна задерживалась. Нам принесли чай. Ассистентка развлекала двух ее собачек, которые вертелись под ногами.

Здесь было собачье царство – фотографии собачек, фотографии хозяйки с собачками, ошейники собачек, медали собачек, на столе – пресс-папье в виде косточки для собачек, на полу – домики для собачек, на собачках – заколки для собачек. И, кажется, я перечислила еще не все.

В углу кабинета стопками лежали коробки с обувью (надеюсь, человечьей), на вешалке у дальней стены – одежда (меха, жакеты, несколько вечерних платьев). Офис Самсоновой больше напоминал гардеробную – сходство было бы полным, если бы не навязчивое присутствие живой природы. Переизбыток неодушевленного, вещей, коробок, аксессуаров был хорошо сбалансирован наличием двух собачьих морд йоркширской породы, воодушевленных присутствием новых людей.