Наталия Осс - Антиглянец

– Ира уволилась, – сказала Вера. Остальные молчали.

– Да вы что?! Обалдеть! На секунду нельзя отвлечься. Уедешь на полчаса, вернешься – руины.

Краснова подскочила ко мне.

– Что тут было без меня?

– Ира пришла и сказала, что не работает здесь больше.

– Вообще, у Волковой после помутнений бывает просвет. Наутро раскается, подошлет кого-нибудь к Ирке, типа, уговорить.

– Она ей сказала, что с охраной выставит. Когда Ира собирала вещи.

– Да ты что?! Тогда все, значит, серьезно там. – Краснова нахмурилась. – Так, ну с этим понятно. Вопрос, кто будет редактором?

Об этом я даже не подумала. На Ирином столе еще лежали кое-какие вещи, которые мы не смогли унести. Еще пахло ее духами. Передо мной лежали полосы с подписью «В печать» и размашистая закорючка «Полоз». Как Ленка так легко может переключиться?

– Если Ирка не вернется, тогда Лия, наверное. Она же зам.

Да уж, вариант Лии – главного редактора не сулил ни мне, ни Красновой никаких бонусов.

– Ну и что? А у меня бюджетообразующий отдел!

– Может, со стороны кого-нибудь возьмут?

– Да кого? Никто из брендов сюда не пойдет. Ты из западного глянца пошла бы сюда?

– Ну, главным редактором, может, и пошла бы.

– Вот и дура! Нормальный редактор сидит где-нибудь в «Воге» или «Офисьеле» и ждет, пока Долецкая или Эвелина сдохнут. Правда, ждать долго. Только если отравить, – Ленка засмеялась. – Поэтому приходить надо в глянец лет в двадцать, не позже, а то не доживешь.

Красновой было двадцать семь.

– Слушай, а про главного – ты серьезно?

– В смысле?

– Ты что, тоже претендуешь?

Она настороженно смотрела на меня. Черт, только этого не хватало! У нас явно начался ледоход – одно неосторожное движение, и под тобой трещит.

– Лен, успокойся. Я гипотетически. Вы сами там разберетесь. Я вообще мимо проходила.

Как далеко я отплыла от берега, с которого когда-то бросилась в эту бурную реку гламура. Теперь, когда Полозовой нет, не утонуть будет сложнее.

На следующий день Аня объявила:

– Теперь ездить на переговоры будем в расширенном составе. И мы с Мариной присоединимся. Надо команду показать, чтобы не было никаких разговоров!

Никаких разговоров и так не было – увольнение Иры предпочитали не обсуждать. Во всяком случае, открыто.

На первые переговоры я поехала с Красновой – на Рублевку, в роскошный медицинский центр «А-клиникА» к хирургу Ольховскому, главврачу и директору в одном лице.

– Делать операцию у Ольховского – это супермодно! – сказала Ленка, которая была от него в восторге.

К Ольховскому, московской знаменитости, было не попасть ни под каким видом, и мне стало даже интересно – что это за человек, который бестрепетно каждый день кроит по выкройке 42—44 живые груди, задницы и бедра.

Ольховский оказался веселым. Осмотрел нас с ног до головы – казалось, он прикидывает, что здесь не так и что стоит отрезать.

– С чем пожаловали, красавицы?

– Андрей Андреич, я видела вашу последнюю работу. Милочку нашу.

Имелась в виду Мила Ямбург, владелица бутика «Монте-Наполеоне», которую я где-то уже встречала. Точно, на той самой тусовке в ГУМе, когда Канторович…

Стоп! Про это не думать, не думать. С тех пор как мы расстались, я заблокировала эту часть сознания. Вот сейчас надо остановиться. Немедленно!

– Ой, лапочка, что ты, это не последняя! Тут у меня красавицы сейчас другие.

– Шоу-бизнес?

– Какой там. Выборы скоро – читали газеты-то, красавицы? А это кто с тобой, лапочка?

Ольховскому было лет 50. Помоложе моего папы. В нем потрясало сочетание простонародного лукавства, этакий дед Лукич с ленинским прищуром, и цинизма, возможно, чисто врачебного. И говорил он с интонациями деревенской сказительницы – так бабушки рассказывают внучкам сказки.

Я представилась.

– Сколько лет?

– Ей 32. Она меня старше! – вставила Ленка.

– Ко мне не скоро придешь, все нормально там у тебя. Хотя вот эта лапочка у нас уже чего-то подделала.

– Да губы чуть-чуть, не считается.

– Ага, ага. И не торопитесь, в гости-то к сказке!

Точно, это было в передаче в «Гостях у сказки». Бабки-ежки в платках захлопывали резные наличники – вот и сказке конец, а кто слушал – молодец.

– Ваша Волкова тут мне звонила. Говорила чего-то много, долго. Я ничего не понял. Она у вас нервная какая-то, ага? Так, ладно, чего хотите, лапочки?

Мы начали плести Ольховскому про задачи журнала, про то, какой важной для читательниц является проблема красоты и как мы собираемся расширить тему пластической коррекции.