Наталия Осс - Антиглянец

– Я!

– И я!

– Жаклин, я обожаю Париж. Жаклин, слышишь, Париж – это Жаклин! – кричала Таня.

– Всем налить! – приказала Жаклин. Бутылки не хватило. – Еще champagne!

Несли шампанское и десерт. Шоколадный шарик, покрытый серебряной глазурью, под карамельной сеткой. Духи в карамели, аромат в шоколаде.

– Можно мне чай? – спросила я Жаклин.

– Сначала надо есть десерт! Пей champagne вместо чай.

К столу подошли Николя и Франсуа.

– Vive la Russie!

Франсуа встал позади Насти и положил руку ей на плечо. Она не растерялась.

– Жаклин, нужен фотоаппарат!

Жаклин сунула сумку в руки Марусе.

– Достать! Настья, где твой оператор? Он снимать нас! Почему ты не усадить его здесь?!

– Потому что он всего лишь оператор, Жаклин, – смиренно объяснила Ведерникова.

Маруся наконец нашла камеру и прицелилась.

Фото Насти, Франсуа и Николя. Жаклин поднялась, опираясь на бутылку. Жаклин, Настя, Николя, Франсуа. Девочки вскочили с мест и обступили владельцев империи роскоши.

– Сними нас всех вместе! – попросила меня Маруся, которая рисковала остаться за кадром. Я кивнула.

– Встаньте ближе!

Я выстроила композицию: Настя на стуле, на ее плече – пьяная рожа Жаклин с размазавшейся помадой, Николя и Франсуа за спинкой стула, Яна, Оксана и Саша жмутся к лацканам пиджаков старшего и младшего Орсе, Маруся и Таня встали на цыпочки, пристраивая свои головы между благородными сединами отца и черными кудрями сына.

Три кадра. Настя без бокала. Настя с бокалом. Третий смазан – Франсуа нагнул голову и что-то шепчет на ухо Насте.

– Merci bien!

Франсуа обменивался визитками с Ведерниковой, Жаклин что-то жарко обсуждала с Николя. Наконец они ушли.

Почти все сорок столов опустели. Остался один русский – в полном составе.

– Мы гулять дальше!

Я чувствовала, что леденею. От холодного шампанского начинало болеть горло, кондиционер шпарил вовсю, по залу гуляли сквозняки. Ленкино платье, которое было мне все-таки маловато, впивалось в спину. Уже час ночи.

– Может, уже можно уйти? – спросила я Оксану.

– В принципе, можно. Но я посмотрю на тебя, если ты сделаешь это первой.

Я вздохнула – значит, нельзя.

Девочки рассматривали фото, передавая камеру по кругу.

– Франсуа такая лапочка!

– Ви влюбиться Франсуа? Он занят! У него очень знаменитый модель.

– А он Насте визитку дал, – сказала Яна.

– Настя может пробовать! Может, Франсуа ему изменить.

– Ей или ему? – я вдруг сообразила кое-что.

– У него подружка быть! И есть друг! – Жаклин залилась счастливым смехом и снова налила себе шампанского. – Кто со мной пить?

Девочки подставили бокалы. Я отказалась.

– А ты почему не пить с Жаклин?

– Я уже не могу, спасибо.

Жаклин обняла Яну. Они поцеловались.

– В Париж надо пить! Ты, Борисоф, спрашивать про секс. А ты любить групповой секс?

Я замерла. Жаклин смотрела на меня, а я на ее руку, которая поглаживала красное Янино платье. Там, в районе груди. Яна сидела, закрыв глаза. Маруся и Таня оторвались от фотоаппарата. Саша хихикнула. Оксана разглядывала пустой бокал. Настя вертела в руках визитку.

И что я сейчас должна сказать?

– Ты просто так спрашиваешь или что-то конкретное?

Черт, что я несу! Ступор, в котором я находилась уже сутки, парализованная наставлениями Полозовой и Красновой – «подружись с Жаклин, это наш бюджет», – заставлял меня делать то, чего я никогда бы не сделала. Но я уже не понимала, кто такая эта «я» теперь. Мне надо было пить шампанское, которое я никогда не любила – потому что так надо журналу. Но желудок-то мой. Я сидела в ледяном зале, думая о бюджете, но моя собственная кожа покрывалась пупырышками. Журнал не представили Николя Орсе, и это не относилось ко мне – исключительно к Gloss, который не был первым в списке симпатий парижского офиса L’Or – но унижение прожевала лично я. Я работала на журнал не только головой, но кишками и печенью. Последний вопрос был сокрушительным. Неужели есть еще органы, которые должны поработать на успех глянца?

– Алена у нас еще новичок. Правда, Жаклин? – Саша погладила Жаклин по щеке.

– Добро пожаловать в индустрию! – шепнула мне Оксана и встала из-за стола.

Девочки задвигали стульями.

– Кто хочет в отель, может ехать отель!

Еще минут пятнадцать мы жались возле своих стульчиков, изображая светскую беседу, а реально дожидаясь, пока Жаклин опустошит последнюю бутылку.

В автобус сели в гробовой тишине. Жаклин впереди с Яной. Я забилась на заднее сиденье. Настя уехала на такси – к друзьям в Пасси.