Наталия Осс - Антиглянец

– Хорошо. Успокаивайся и вставай потихоньку. Голова не кружится?

Какой он предупредительный с ней. Мне такой заботы не досталось. Ну правильно, женщина-друг не то что женщина-ромашка. Прекрасный нежный цветок, съ…бавшийся с места аварии, растение, спасенное мной от дерьма, которым удобрили бы его во французской полиции. А мне что – мне можно.

Он помог ей сесть.

– Подожди, сейчас я Алену провожу.

Он повел меня вниз по лестнице. Включил свет. Усадил в гостиной за большой стол.

– Выпьешь? Вино, водка, коньяк, виски, джин еще есть.

– Давай коньяк.

Он налил мне и оставил бутылку открытой.

– Черт, а я даже выпить не могу! Ты не обращай внимания на нее. Она девка неплохая, но истеричная. Ее можно понять.

– Разумеется.

– Ты о чем?

– Так, не о чем.

– Алена, только сейчас не начинай! Если вы еще будете друг с другом отношения выяснять… Помоги мне ее отправить, очень прошу! Опять тебя прошу, но у меня нет выхода. Твой должник буду по всем статьям. Как друга прошу. Потом выставишь мне счет. Ты же понимаешь все, а она дурочка.

– Да, я друг.

– Вот видишь… Ладно, Аленушка, посиди здесь, сейчас я ее выволоку.

Он ушел. Я осталась думать. Пила. В голове прояснялось.

Я начинала понимать, что все это значит. И не могла избавиться от ощущения гадливости, которое вызвала у меня та комната наверху. Я должна была, по идее, сочувствовать и жалеть, но не получалось. Беспорядок, какой-то жалкий бедлам, как будто здесь происходила оргия. Туфли, платья, пиджаки… Пиджаки?! Как же я сразу не поняла? Это же его вещи. И ее. Они живут здесь вместе. В его доме. Вилла на Лазурном Берегу. Культ стопроцентной роскоши – как там пишут, в моем журнале?

И он привез меня сюда… После того, что было несколько часов назад. Поэтому и сказал мне, что я друг. Поэтому просил меня не говорить о ней в полиции. Он не боялся, что меня арестуют и не выпустят, что я буду сидеть в вонючей камере, он думал только о Насте. Правильно, она девушка из фамильного питомника, а мне ничего не будет – я же стойкая, как придорожная крапива. Теперь я повезу Настю в Москву.

Я пила коньяк и не пьянела. Хотя с утра ничего не ела. А если бы я была не друг, а девушка из питомника, он бы что-нибудь предложил. Диетическое. Чем там их кормят, богинь?

Когда он спустился вниз, я дошла уже до половины бутылки.

– Девочка моя, ты не слишком быстро бежишь?

Сел рядом.

– Сейчас она спустится.

– Слушай, а почему тут нет никого?

– А кто должен быть?

– Ну садовники, горничные, прислуга же есть?

– А… Да отпустили всех. Чтобы без свидетелей. Слушай, о чем ты думаешь? Ужас, как с вами, с девками, тяжело… Послушай, Алена, меня! Сейчас вы полетите на вертолете в Ниццу. Там сядете в самолет. Он готов уже. Я поеду на машине сразу в больницу. Прошу тебя очень, как только сядете в Москве – ты мне звонишь. Я скажу, куда ее везти.

Я слушала автоматически, не вникая, и разглядывала его. Он успел переодеться. Свитер, джинсы, рубашка. Моей одежды, купленной мной на мои деньги, на нем не было. Это последнее доказательство того, что я права. У меня оставался последний шанс – может, это дом Аркадия, может, там наверху вещи Волкова, мало ли бывает совпадений? Теперь, когда он сидел передо мной, окончательно изобличенный, все было ясно. Он живет здесь с ней и мне раздает задания.

– Главная задача – чтобы никаких репортеров, прессы. Фотографов – не дай бог! Она ничего не соображает. Ты берешь ее и тащишь. Морду ей закрой чем-нибудь – капюшон, платок – все равно. Машина будет ждать. Моя машина, ты помнишь ее. Алена, ты слушаешь меня?

Я кивнула.

– Все запомнила?

– Все.

Я тебе этого не забуду!

Спустилась Настя. На ней была шляпа, прикрывающая уши, цветное пальто. Какая маленькая девочка. Первый раз я видела ее без каблуков.

– Все, девочки, поехали! Алену будешь слушать и делать то, что она сказала, поняла? – дал он указание Насте.

Мы шли по гравийной дорожке к вертолету. Он нес ее чемоданы. Она шла налегке. Вертолет стоял на небольшой площадке, окруженной деревьями, глянцевый, блестящий в свете фонарей. Канторович сказал что-то пилоту по-французски, закинул вещи, помог Насте подняться. Я забралась следом. Настя устроилась у окна.

– Ну, девочки, с богом!

Черт!

– Саша, мой чемодан! Забыли мой чемодан!

– Чего же ты молчала?! Attendez! – крикнул он пилоту и побежал вниз, к дому.

Я вылезла, закурила. Надо подышать напоследок. Отметить окончание этого фарса. Я поеду с ней в больницу, неплохо, а? У нее что, нет родственников, друзей? Ведерникова сирота?