Клиффорд Ирвинг - Мистификация

Было уже четыре часа тридцать минут, когда я прибыла в Цюрих. Швейцарский кредитный банк все еще был открыт, я ворвалась внутрь, спросила кассира, обналичен ли чек. Да, сказали мне, я ответила, что вернусь утром, и вышла на улицу, чуть не упав на асфальт. Эту ночь я провела в отеле "Готхард", а на следующее утро, вспомнив инструкции Клиффа, сняла со счета все, оставив только минимальный баланс. Мне выплатили деньги, не задав ни единого вопроса, даже паспорт не попросили. Затем я пересекла Параденплац, арендовала сейф и положила туда все бумаги Хьюза – паспорт и банковские документы. В Швейцарской банковской корпорации открыла счет на пять тысяч франков на имя Ханны Розенкранц. Все было проделано так быстро, что у меня осталось еще целых два часа до самолета в Пальму.

Так что я присела на скамейку у реки, потея на весеннем солнцепеке...

Дик прилетел на Ибицу через день после возвращения Эдит. Я передал ему десять тысяч долларов в разной валюте – швейцарской, немецкой и американской, – а потом спросил:

– Что будешь с ними делать?

– Ну, посмотрим... – Он погрузился в размышления. – Мы только что купили тот маленький "ситроен", но Джинетт вполне могла бы ездить на второй машине. Как думаешь, что лучше – "феррари" или "альфа-ромео"?

– Даже шутить не буду по этому поводу, – ответил я. – Деньги нужно сохранить в неприкосновенности, потому что, возможно, в один прекрасный день нам придется их вернуть. И если мы хотим провести все девять иннингов на поле этой аферы, то лучше не показывать признаков излишнего материального благополучия.

– А ты куда вложишь свою часть?

– Уже вложил. Аккуратно прикрепил к большому деревянному шесту в доме. Их можно увидеть, только если подняться по лестнице и забраться на шкаф. Чуть шею не сломал, пока засовывал их туда.

– Я положу деньги в холодильник, – с воодушевлением решил Дик. – В отсек для хранения овощей, под салат.

Но не из-за денег я вызвал его на Ибицу. Критическим взором осмотрев весь материал, который мы накопили за время нашей апрельско-майской поездки, я в результате почувствовал беспокойство и разочарование. Мы собрали достаточно статистических данных, чтобы составить краткий "Мировой альманах", и достаточно фактов для пространной биографической статьи, но вопиюще мало для четкой, свободной, импровизационной книги, которая уже представала передо мной в мечтах. Слишком много провалов было в детстве и молодых годах Ховарда (мы практически ничего не знали о его матери и первой жене), а голливудские похождения нашего героя вообще приходилось воссоздавать, основываясь только на вырезках из газет и нашей собственной фантазии. Дик спорил со мной, что воображения более чем достаточно, но я с ним был совершенно не согласен.

– Послушай, – аргументировал я, – я перечитал собранные материалы дважды. Я не видел ни одного фильма, снятого Хьюзом. До сих пор не могу разобраться в махинациях с "Транс уорлд эйрлайнз". Мы слабы, и слабы именно в вопросе красок. Все слишком сухо, бесцветно. Что произошло с Ховардом, когда его брак распался в тысяча девятьсот тридцатом году? С кем он жил? Все это нам необходимо узнать.

– Вот как раз это мы можем сочинить.

– А проверить? Нет, не пойдет.

Мы долго спорили, и в конце концов Дик уступил мне, а потом, как обычно, под занавес разговора открыл правду.

– Просто не хочу снова уезжать от Джинетт и Рафаэля, – сознался он. – Последняя поездка была для меня просто адом. Ты был с Эдит, а я один. Ненавижу это.

– Дик, – принялся успокаивать его я, – книга – это цель. Мы должны сделать все правильно, иначе получится фарс, а правильно не выйдет, если мы не совершим еще одну исследовательскую поездку.

– Куда?

– В Лос-Анджелес. По пути заскочим в Хьюстон и заполним пробелы, но сначала остановимся в Нью-Йорке. Я бы хотел дорваться до материалов "Тайм-Лайф". Давай, – настаивал я. – Помни, на кону большие деньги.

– Эти поездки уже стоили нам пять тысяч баксов.

– Вот для этого и нужны деньги, – напомнил я.

Дик немного подумал, затем решительно кивнул:

– Ты прав. Когда поедем?

– На следующей неделе. Первого июня. И все, это будет наша последняя исследовательская экспедиция. В этот раз нам повезет, – добавил я. – Удача любит трудолюбивых.

В начале мая, когда Беверли гостила у нас на Ибице, я послал письмо Ральфу Грейвзу, в котором отчитался о проделанной работе, а в конце добавил: "Мне сказали, что у "Тайм-Лайф" есть хорошая подборка материалов по биографии Октавио. Они могут сильно мне помочь и избавить от нудной беготни. Если я не ошибаюсь и если мне позволят их увидеть, вы дадите мне знать?"