Владимир Леонов - Лабиринт Минотавра

Какое – то время Владимир не решался заговорить. Он молча слушал ее. Но она тоже молчала.

– И с кем ты, Ната, так долго говорила, если не секрет?

– Не секрет. Со своим бывшим. Теперь он звонит мне даже днем.

– Не понял. Что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что сказала. Надеюсь, ты помнишь наш последний разговор. Ты меня спрашивал, почему я блокировала телефон. И с кем говорила в ванной? Сейчас могу ответить. Не хотела тебя лишний раз расстраивать. Он надоел мне своими звонками. И угрозами. Но когда он стал доставать дочь, я вынуждена была звонить ему, пробовала говорить с ним нормально. Но это уже не интересно. Ты что – то хотел?

Владимир даже не заметил, что вышел из машины и словно слепой, ходит из одной стороны в другую. Как не заметил и того, что, слушая Нату, он не видит дороги. Перед глазами была сплошная темная пелена. Беззвездная и безлунная. Он не мог говорить. Ната замолчала. Тишина была красноречивее слов.

Многое сейчас отдал бы Владимир за то, чтобы в эту минуту оказаться рядом с ней…

Не видя дороги, Владимир с бешеной скоростью мчался на встречу. Он понял, что потерял ее, свою последнюю любовь, свою, как сказал себе однажды Владимир, последнюю лебединую песню. Свой рай, в котором он был богом. Не смог он сохранить, сберечь то, что дала, нет, подарила ему судьба. Что это? Неуверенность в себе? Но он всегда думал, что он сильный. Почему он не разобрался во всем сразу? А как разобраться, когда все шло одно к одному. А что именно шло? Ни во что не веруя, он проходил по чужим, а не своим путям!

Владимир вспомнил свою последнюю встречу с Василием и Валентиной. Может, это и послужило причиной принятия непродуманного решения – расстаться с Натой? Ну, и что из того, что ее однажды увидели в кафе, причем днем. Ведь она ушла из кафе совсем одна. У нее же могут быть и деловые встречи. Да, была она в какой – то квартире. Да мало ли где мы бываем и по каким вопросам? Не исключено, что это как – то связано с ее работой. Почему мы сразу думаем о плохом? Что нас заставляет так думать? И почему, почти прожив жизнь, имея опыт, мы совершаем одни и те же непростительные ошибки? Не понимаем, что ошибки эти слишком дорогая школа и дорогостоящие учителя?

Притворяемся веселыми и грубыми. Плачем, бьемся и тоскуем. Улыбаемся покорно и нередко принимаем за свои дороги тоску и грусть. Может быть, оттого, что мы слишком уверены в своей правоте? Не хотим признать, что в основном наша правота – это убогая хижина, построенная на обломках того позолоченного дворца, который зовется нашими иллюзиями, а точнее, надеждами. И не зря древние греки считали надежду проклятием человека. А как же, по – другому и быть не может!

А мы же считаем себя мудрыми, умными, мы все понимаем! В отличие от богов, которые признание незнания считали «облаком добродетели» или мудростью, а надежу сравнивали с песочным замком – подует ветер и нет замка.

Со временем, гораздо позже Владимир узнал, с кем именно Ната была в кафе, где ее видел Василий, и в какой квартире она была, когда у подъезда провожал ее неизвестный тому же Василию мужчина. Но это будет позже. Когда Владимир не раз пожалеет о том, как сильно он обидел ту, которую любил, но которой, уверив себя в ее неверности, не захотел поверить!

А сейчас, вспоминая своих добрых друзей, искренне желавших ему только счастья, мучился и страдал. «Да откуда вы взялись на мою голову, доброжелатели мои! Кто Вам дал это право лезть в душу мою, в мою личную жизнь! Вы своим добрыми намерениями вымостили мне дорогу в ад!» – от внутренней боли уже кричал Владимир. Но вполне хватило хлесткой, как порыв упругого ветра, мысли, что все печали и глупости проистекали именно от него, от вялости души и скудости веры.

Подъехав к знакомому административному зданию, в котором находился офис Николая Николаевича, и остановившись на площадке, Владимир заставил себя хотя бы на время забыть все. Переключиться. Он чувствовал тяжелую физическую усталость, словно сам Зевс взвалил на него тело чудовищного Тифона, дыхание прерывалось, в глазах рябило от напряжения. А сейчас ему нужны силы. Он должен сделать то, ради чего приехал сюда, на эту встречу.

Какое – то время Владимир сидел в машине. Глаза его были закрыты. Услышав шум проезжающей мимо машины и открыв глаза, увидел, как, проехав мимо него, она остановилась на некотором расстоянии. Из нее вышел цыган, поверх его куртки была надета оранжевая безрукавка. Держа в руках лопату, не спеша, тот направился к зданию. Завернув за угол, цыган исчез. Чуть дальше Владимир увидел знакомый ему черный джип. «Спасибо, Барон. Спасибо за помощь».