Владимир Леонов - Лабиринт Минотавра

Внезапно почувствовав, что сзади, за его спиной открылась дверь, Владимир резко обернулся. Из приоткрытой двери на него в упор смотрел мужчина и как – то странно улыбался. Какое – то мгновение они смотрели друг на друга. Дверь резко закрылась. Мужчина исчез. «Странно, где я его мог видеть?» – мелькнула мысль.

– Проходите, Вас ждут.

Находясь еще под впечатлением неожиданной встречи и этой странной улыбки, Владимир вошел в кабинет. Прямо перед собой увидел президента компании, который на фоне просторного кабинета и столь же огромного стола выглядел полнотелым седовласым старичком. На лацкане его пиджака сверкнул какой – то значок, напоминающий тот, которые когда – то носили комсомольцы. Ну, конечно, если к нему добавить красную эмаль, то это будет тот самый комсомольский значок. У хозяина кабинета он был без эмали, золотой.

Слегка приподнявшись, он жестом пригласил гостя присесть к его письменному столу. Справа от Владимира – два огромных окна, на которых вертикальные, того же цвета, как и в приемной, чуть сдвинутые жалюзи.

Ни секунды не колеблясь, Владимир прошел к столу и, отодвинув первый от него стул, присел.

– Не люблю, когда далеко друг от друга. И глаз не видно, – улыбаясь, сказал Владимир.

Конечно, Николай Николаевич уловил взгляд Владимира, потому как с улыбкой, касаясь ладонью значка, проговорил:

– Знаете, лучшие годы отдал комсомолу. Это как память о нашей юности, – на что Владимир промолчал.

Представившись еще раз, Владимир пояснил суть своего визита и был крайне изумлен, когда Николай Николаевич, внимательно выслушав его, вдруг согласился с тем, что объективной вины Петра Павловича по факту невыплаты за полгода зарплаты нет. Более того, он подтвердил и то, что должен был Петру Павловичу деньги.

– Тогда поясните, что значит нет объективной вины? Если нет вины, значит, не должно быть и наказания. Я правильно говорю? И второе, почему Вы говорите, что были должны деньги Петру Павловичу? Значит ли это, что на сегодня Вы ему уже не должны?

– И да, и нет, – улыбаясь, ответил Вячеслав Владимирович.

– ???

– Видите ли, не секрет, что у нас существуют две зарплаты: белая и черная. Мы все понимаем, что это противозаконно. Но, к сожалению, в нашем государстве, при наших налогах… иначе не выживешь. Так поступают многие предприниматели. Так вот, рабочие получали черную зарплату. Белую зарплату им вообще не выдавали. Они только расписывались за нее в ведомости. И были довольны. Но этот умник, Петр Павлович, решил провести свою собственную, аудиторскую проверку бухгалтерии. Он забыл, что это не его, а мое предприятие, а он только назначенный мною директор.

– Но у него возникли серьезные проблемы. Исчезли ведомости по зарплате за шесть месяцев. Более того, за последние два квартала по вине главного бухгалтера не сдавались балансы, как Вы говорите, Вашего предприятия. Восстановить пропавшие ведомости, конечно, можно. Но практически это оказалось невозможно, так как рабочие отказались поставить свои подписи в ведомостях за весь полугодовой период. Зато они все поставили свои подписи в заявлении о привлечении Петра Павловича к ответственности по факту невыплаты им зарплаты. И я, уважаемый президент компании, догадываюсь, почему они это сделали, и кто именно подготовил это заявление. Отсюда вопрос: «Зачем Вам это?».

Владелец кабинета молчал. О чем – то думал.

– Ну, хорошо, – продолжил Владимир. – Допустим, Вы решили, по каким – то мне пока не известным причинам, наказать Петра Павловича. Уничтожили ведомости. Убедили рабочих, что по этим ведомостям они должны были получить дополнительную, белую, зарплату, а не просто расписаться в них. А они этого не знали. Более того, Вы убедили рабочих, что эти ведомости не случайно пропали, а по вине того же Петра Павловича, так как он эти деньги, деньги рабочих, присвоил, а сейчас уговаривает их поставить свои подписи в липовых ведомостях.

– Почему Вы так уверены, Николай Николаевич, что таким образом можно обвинить Петра Павловича в нечистоплотности? Вы уверены, что в суде не выявятся некоторые, не учтенные Вами, детали? Что все, подчеркиваю, все сто процентов рабочих, скажут именно так, как Вы того хотите? В таком случае вам не избежать уголовного преследования.

Я лично уверен в том, что вины Петра Павловича в этом деле нет. Полагаю, что найдутся среди рабочих те, которые, при необходимости, смогут рассказать суду нечто интересное. Если, конечно, дойдет до этого? Впрочем, у меня к Вам тоже имеется несколько необычный вопрос. Личного характера.