Владимир Леонов - Мечтай. Надейся. Люби!

«Каждый любит самого себя не с тем, чтобы получить какую – либо награду за свою любовь, а потому, что каждый сам себе дорог»

Это в том числе исполнять предначертания Древнего мира:

«Творите о себе мифы. Боги начинали только так».

Быть человеком Рассвета, а не человеком Заката. Нести в себе ощущение, что:

Улыбка

– это мое лицо:

«Самая занимательная для нас поверхность на земле – это человеческое лицо»

Улыбка – это мощное оружие, является способом решения многих трудностей.

Смех

– это мой характер:

«Улыбайтесь – кому искренне, кому назло»

Смех – это мощное оружие, помогает избежать неприятностей.

Радость

– это мое желание:

Счастье

– это моя цель:

«моя душа, я помню с детских лет, чудесного искала»

Вера

– это моя жизнь:

В жизни не происходит так, как мы решим. В жизни все будет тогда, когда поверим и решимся.

5. Не идти по пути самоперепева.

Ведь это – беспомощность в духовной сфере, душевная пустота, разрушение индивидуальной клеточки личного бытия – « А король – то, голый!».

Стоит пойти по пути манипулирования дыркой от бублика – повторения чужих мыслей, чужих слов и чужих поступков – и вскоре душа пустеет, становится ленивой и какой – то трухлявой: лишь из телевизора узнавать, что ты думаешь; ты думаешь… но это не так…; думать – это тяжело, поэтому и рассуждаешь…

А еще – вассальство, соблюдение окрика: « Священных коров не трогать».

Ваша душа, ваше сознание, все их чувства, краски мысли берутся у других, органически чужеродны вашей сущности, вашему характеру. Вы завоеваны другими. Покоренный, данник чужой силы, раб прихотей иных, пленник завоевателей других. Вас нет как силы, создающей собственные овины и табуны молниевидных коней – радости и счастья.

Понимал это и чувствовал тлеющий, тусклый огонь жизни поэт гомеровского ощущения Ф. Тютчев, написавший такие горькие бесстрашные слова:

В. Маяковский чувствовал это, понимал и говорил:

«Не беда, если моя новая вещь хуже старой. Беда, если она на нее похоже».

С пронзительной весенней свежестью о жажде жизни, об этой самой сильной страсти, поведал поэт импрессионистического своеволия А. Фет:

И чтобы вы, по образному сравнению поэта, не обрыдались ледяными слезами и не стали овдовевшей лазурью, допускайте только один сценарий своей судьбы — лишь в собственному саду цветут все права красоты и счастья; лишь за высоким ревнивым забором – яркие слезы радости, ярче горит огонь удовольствия.

И этот принцип нарастания эмоциональной значимости и возвышенности жизни отразил поэт, душу которого разбудил пистолетный выстрел, убивший Пушкина:

Самое счастливое – быть Фаустом и иметь своего Мефистофеля.

В действительности это означает — своя мечта и воля, своя судьба и своя доля.