Марк Дейч - Коричневые

Что же касается Московской Руси, то среди ее населения евреев вообще не было. Собственно, это признает и сам Солженицын, проговариваясь мимоходом, что их проникновение в Московию «было самым незначительным». Но если оно «незначительное», то о чем же речь? А вот о чем:

«Но в конце XV в. у самого центра духовной и административной власти на Руси происходят как будто и негромкие события, однако могшие повлечь за собой грозные волнения или глубокие последствия в духовной области, – интригует читателя А.И. – Это так называемая «ересь жидовствующих».

Из дальнейшего повествования заинтригованный читатель узнаёт, как евреи, выражаясь современным языком, чуть было не осуществили величайшую идеологическую диверсию против православия. Некий «приехавший в 1470 году в Новгород из Киева еврей Схариа» обратил в «закон Моисеев» двух священников – Дионисия и Алексея. А последний сумел прельстить самого самодержца, Ивана III, который возвел « в митрополиты – то есть во главу всей русской Церкви – из своих обращенных в ересь архимандрита Зосиму. А кроме того, обратил в ересь и Елену, невестку великого князя и мать возможного наследника престола », – рассказывает «живой классик».

Короче говоря, еще немного – и «ересь жидовствующих» разрушила бы православную веру.

Рассказывая читателю эту басню, Солженицын опять же ссылается на Карамзина – приводит его цитату. Но в нужном для себя месте цитату обрывает. Между тем рассказ о «ереси жидовствующих» Николай Михайлович завершает следующим образом:

«Так повествует Св. Иосиф, основатель и начальник монастыря Волоколамского, историк, может быть, не совсем беспристрастный» (выделено мной. – М.Д.).

В первой четверти XIX века, когда Карамзин создавал свою «Историю государства Российского», он, конечно же, не мог прямо критиковать знаменитого, средневекового богослова, к тому же объявленного святым. Однако, будучи добросовестным ученым, не преминул назвать Иосифа «не совсем беспристрастным». Солженицына такое мнение историка не устроило, и он попросту обкорнал цитату.

«Ереси жидовствующих» посвящено немало исследований. Вот что пишет о средневековом «судилище над мифической сектой тайных иудеев» наш современник, историк с мировым именем Руслан Скрынников:

«Лишь с помощью „прехищрения“ и „коварства“ Геннадию (архиепископу Новгородскому. – М.Д.) и Иосифу удалось доказать принадлежность православных вольнодумцев к иудаизму („жидовству“). Сжечь их без такой лжи было невозможно. Жестокие гонения на вольнодумцев, продолжавшиеся 15 лет („еретиков“ сожгли в 1504 году после страшных пыток. – М.Д.), нанесли непоправимый ущерб русской духовной культуре».

Стало быть, «жидовствующие» – «мифическая секта», а основоположник сей ереси, еврей Схариа, согласно десятку исторических трудов, – мифический: персонаж.

Такое мнение «живого классика» не устраивает, поэтому того же Скрынникова он не упоминает вовсе. Не вписывается.

Переходя к XVI веку, к Ивану Грозному, Солженицын ссылается на « еврейского историка XX века » Гессена. Тот, дескать, пишет о том, как Иоанн Васильевич запретил евреям приезжать в Москву, поскольку они «русских людей „от христианства отводили, и отравные зелья в наши земли привозили, и пакости многие людям нашим делали“.

А.И. часто и обильно цитирует Гессена. Цель вполне очевидная: уж если еврей пишет, то не извольте сомневаться. При этом Солженицын являет вполне пролетарский интернационализм, препарируя Гессена1 столь же успешно, что и Карамзина. То же – и в данном случае. После приведенной Солженицыным цитаты у Гессена следует вполне однозначный комментарий:

«В этих словах (Ивана Грозного. – М.Д) звучали превратные толки о роли евреев в насаждении жидовской ереси, а вместе с тем повторялись обвинения, которые царь трафаретно предъявлял всем иноземцам, ему неугодным».

Этот комментарий у Солженицына отсутствует.

В других случаях нобелевский лауреат позволяет себе и вовсе едва завуалированную фальсификацию. Он пишет:

«Есть легенда, что при взятии Полоцка в 1563 году Иоанн IV приказал всем евреям тут же креститься, а отказавшихся велел утопить в Двине».

Обратите внимание на слово «легенда».

« Историки тщательные , – продолжает А.И., – как, например, Гессен, не только не подтверждают эту версию, хотя бы в ослабленном виде, но даже не упоминают о ней».

Ну если уж даже Гессен, « тщательный » (и притом еврейский) историк, « даже не упоминает » об этом событии, стало быть – его не было.