Тоёхико Савада замолчал, опустил голову, закурил, и огонек сигареты, вспыхивая, время от времени освещал его лоснящееся лицо. Я прикусил губу. Сражение продолжалось, но теперь атаковали мою армию.
— Я предлагаю тебе новые условия. Будем откровенны. Икуко беременна и прервать беременность уже невозможно. Ребенок как будто при катастрофе не пострадал. Женская природа удивительна. Во всяком случае, чтобы избежать скандала, ей нужно выйти замуж. Она в отчаянии, уничтожена морально и теперь готова выйти за первого встречного. В нашем отвратительном мире найдется сколько угодно молодых людей, которые с радостью женятся на моей дочери, будь она хоть трижды беременна. Если жена узнает, что не ты отец ребенка, она постарается выбрать с ее точки зрения самого достойного. Но, мне кажется, и у тебя нет никаких причин отказываться от Икуко. Вот мое предложение. Мне правится твое стремление к протесту, это твое «нет». Женившись на моей дочери, ты на десять лет уедешь во Францию. За это ты отказываешься от всех своих угроз. Ну как? Чем не выгодная сделка? Я ведь даю тебе возможность порвать с жизнью внизу и войти в элиту. Возможность плюс гарантию. И более того, я даю тебе фору. Человек, принадлежащий к элите, не говорит обществу «нет». Для него лучше всего спокойно ждать. Ждать своего часа. Если ты согласен, скажем жене, что ты отец ребенка, убедим ее в этом. Она человек старых моральных устоев, и ей не останется ничего, как согласиться на ваш брак. Ну так что? Что ты выбираешь: отомстить мне и всем японцам или войти в элиту?
Я почувствовал вдруг, как последние остатки жизненных сил покидают мое исхудавшее, черное тело, почувствовал безумную усталость. Не знаю почему, но в ту минуту я подумал, с какой неимоверной силой, точно божество, меня влечет призрак золотой женщины. Это взволновало мое сердце, чутко уловившее, что я капитулирую перед политиком и женюсь на Икуко Савада. И я погасил в груди пустые слова об отмщении и почувствовал почти инстинктивно, насколько заманчиво на десять лет убежать за границу, подальше от того места, где был убит бродяга. Но я отдавал себе отчет и в том, что принимаю предложение политика вполне сознательно.
Еще мне хотелось бы написать, что я сделал это движимый и чувством — любовью, которую испытало мое сентиментальное сердце, столкнувшись с отчаянием, страхом, слезами беспомощной девушки. Не любовью, как физическим влечением, а любовью-жалостью, любовью, к которой примешивалось уважение к памяти лже-Джери Луиса. Но все же во мне звучал голос последней попытки сопротивления: мне нужна не такая женщина, которую я взял из жалости, а золотая женщина.
Политик, видя, как стыд заставляет меня все ниже опускать голову, прошептал усталым, сдавленным голосом (меня чуточку утешало сознание, что и для политика разговор этот был совсем не простым):
— Прежде всего нужно излечиться от наркомании. В тихом, спокойном месте ты придешь в себя. Ты уже принадлежишь к элите.
* * *
Эти воспоминания я пишу в психиатрической лечебнице бывшего русского православного монастыря на Хоккайдо. Я лег в эту лечебницу по совету Тоёхико Савада, чтобы излечиться от наркомании, и провел в ней десять недель. Врач сказал, что болезнь не перешла еще в хроническую форму. Затрудняет мое выздоровление лишь то, что я сам без достаточной любви, даже безразлично отношусь к своему физическому и духовному состоянию, сказал он. По его же совету я начал писать воспоминания.
Мое выздоровление шло успешно именно в то время, когда я писал главы первой части, особенно страницы, где рассказывалось, как я бежал из деревни, чтобы участвовать в воображаемой войне. Когда я приступил ко второй части, болезнь неожиданно снова ухудшилась. Я попытался, как историк, опираясь на определенную историческую концепцию, написать историю своей жизни. Моя концепция состояла в том, что летом 1945 года я безвозвратно опоздал на войну. Я даже думал назвать свои записки «Самооправдание опоздавшего на войну».
Однако больничный критик, киноактер, страдающий острым неврозом на почве мании боязни заболеть сифилисом, узнав о моей исторической концепции, сказал:
— Итак, человека делают сумасшедшим факты истории? Но скажи тогда, почему все твои сверстники не стали сумасшедшими? Если б я по неосторожности не переспал с актрисой, больной сифилисом в третьей стадии, я бы тоже не стал сумасшедшим.
В крови моего сознания плавают сотни миллионов спирохет. Критика моего товарища справедлива, подумал я, и прервал свои воспоминания, но зато моя болезнь усугубилась. Я хочу описать еще ужасный мазохистский сон, который я видел. В нем я изо всех сил занимался самооправданием за то, что опоздал.
Читать дальше