Бернард Вербер - Последний секрет

Самый старый из них замечает растерянную молодую женщину и прерывает молитву. Тут же поворачиваются все монахи, словно движимые коллективным телепатическим приказанием, и с изумлением глядят на нее.

– Помогите мне. Помогите, – говорит она. – Я должна как можно скорее попасть в каннский порт.

Никакой реакции.

– Я прошу вас о помощи.

Маленького роста монах прикладывает палец ко рту, приказывая ей помолчать.

Несколько братьев окружают Лукрецию и, ни слова не говоря, хватают ее за локти и выводят из часовни. Маленький монах берет плитку и мел и пишет:

«Мы дали обет молчания и целомудрия. Поэтому никакого шума и никаких женщин здесь».

Он подчеркивает каждое слово, затем всю фразу.

– Черт возьми, – говорит она себе, – из-за своих религиозных принципов они не собираются иметь со мной дела!

– Но я в опасности. Разве вы, как и любой человек, не обязаны спасать попавших в беду? Тем более женщин и сирот. Я женщина и к тому же сирота! Вы должны мне помочь.

Сработает ли пятая мотивация?

Маленький монах вытирает плитку и пишет большими буквами:

«Наша обязанность – жить в мире Божьем».

Изнуренная, промокшая Лукреция смотрит на них. Она старательно, словно обращаясь к глухонемым, произносит:

– Тогда вы хуже всех. Вы бросаете меня из страха, что я нарушу ваш мир! Знаете что? – выдает она. – Я добавлю новый пункт в свой список. Поверх восьмого, наркотики, и девятого, личное пристрастие, я поставлю десятый – религия.

Монахи обмениваются вопросительными взглядами.

Они взирают на нее со снисхождением. Монах, держащий плитку, предлагает ей сесть. Он приносит махровое полотенце и протягивает его Лукреции. Она медленно раздевается.

Два монаха взволнованно переглядываются.

Увидев рану на ее бедре, монах приносит повязку, которую, поколебавшись, сам прикладывает к ране. Затем Лукреции предлагают сухую одежду – сутану. Она берет ее.

Маленький монах подносит ей стакан ликера «Лерина». Она опустошает его одним глотком, чтобы восстановить силы, и находит вкус очень приятным.

Монах с улыбкой обращает к ней свой самый успокаивающий взгляд. Он пишет мелом:

«Почему вы здесь, мадемуазель?»

– Я в бегах.

На его лице застывает вымученная улыбка, он пишет:

«Полиция?»

– Нет, люди с противоположного острова!

«Значит, вы пациентка Святой Маргариты?»

– Нет, я журналист «Геттер модерн».

Монах внимательно смотрит в ее большие изумрудные глаза, словно для того, чтобы лучше понять ситуацию.

– Знаю, в это нелегко поверить, – говорит она, – но я расследую дело о враче, выдающемся шахматисте, умершем от любви в объятиях датской топ-модели. Я журналист, и я не сумасшедшая.

Как доказать, что ты не безумен? Это невозможно.

– Она говорит правду.

Появляется человек, не в монашеском одеянии, а в пуловере и джинсах. Лукреция узнает его, хотя он и не в черной кожаной одежде: Deus Irae, глава Стражников добродетели.

– А! Вы узнали меня? Тогда скажите им, что я не сумасшедшая.

– Она не сумасшедшая.

Не сводя с нее взгляда, он добавляет:

– Это одна моя подруга, с которой мы должны были встретиться, она просто ошиблась входом.

Монах недоверчиво смотрит на них.

«Вы можете остаться здесь, но это будет стоить сорок евро в день»,

– пишет он на своей плитке.

– Могу я позвонить по телефону? – смелеет Лукреция Немро.

– У них нет телефона, – отвечает Deus Irae.

– Как же они предупреждают, что у них проблемы?

– У них никогда не бывает проблем. Вы первая «проблема», с которой они сталкиваются за века. Сент-Онор – место, оберегаемое от мирских мук. К тому же телефон – приспособление для разговора, а ведь они дали обет молчания.

– Логично. Я должна была подумать об этом.

– Они не хотят, чтобы шум, свирепствующий во внешнем мире, искушал их. У них нет телевидения, Интернета, радио, женщин. Настоящее спокойствие, вот так.

На лице Deus Irae появляется полупрезрительное, полурадостное выражение:

– Однако, полагаю, у них есть факс, чтобы делать бронь.

Монах кивает головой в знак согласия.

Deus Irae пожимает плечами, как бы соглашаясь выполнить последний каприз молодой женщины, прежде чем она возьмется за ум.

– Напишите, что хотите, и они отошлют.

Она составляет послание Исидору и сообщает, где находится. Она записывает имя и номер телефона на бумаге.

– А пока вы можете пойти пообедать в столовую, – предлагает Deus Irae, провожая ее к зданию.

– А вы-то что здесь делаете?