Генри Миллер - Тропик Козерога

Если вам скажут, что все так и должно было быть, что случиться иначе и не могло, что Франция сделала все, что было в ее силах, Германия сделала все, что было в ее силах, и маленькая Либерия и маленький Эквадор и все остальные союзники тоже сделали все, что могли, и что после войны каждый делал все, что мог, чтобы залечить раны и забыть — скажите в ответ, что сделать все возможное еще не достаточно, что впредь мы слышать не хотим об этой логике — «сделали все, что могли» — скажите, что мы не хотим извлекать выгоду в дурной сделке, что мы не верим ни в какие сделки, как не верим и в воинские мемориалы. Мы слышать не хотим о такой логике событий и ни о какой логике. «Je ne parle pas logique, — сказал Монтерлан, {118} 118 Монтерлан, Анри де — французский писатель, автор романов «Бестиарии», «Холостяки» и др. Сторонник крайнего эгоцентризма в духе Ницше. — je parle gunurositu».

Не уверен, что вы хорошо поняли, поскольку это по-французски. Я повторю специально для вас на языке английской королевы: «Я не говорю логикой, я говорю великодушием». Это плохой английский, как сказала бы королева, зато ясный. Великодушие — вы слышали? Никто из вас, ни в войну, ни в мирное время не проявлял его. Вы даже не знаете этого слова. Вы полагаете, что снабжать побеждающую сторону ружьями и патронами великодушно; вы полагаете, что посылать Красный Крест и Армию Спасения на фронт — это великодушно. Вы полагаете, что скудная пенсия и кресло-каталка инвалиду — это великодушие; вы полагаете, что вернуть человека на его прежнее место работы — это и есть великодушие. Тогда вы не знаете, что значит это слово, ублюдки! Быть великодушным — это значит сказать «Да!» прежде, чем человек откроет рот. Чтобы сказать «Да» — надо сначала стать сюрреалистом или идеалистом, поскольку вы уже поняли, что значит сказать «Нет». Вы можете даже говорить «Да» или «Нет» в одно и то же время, если хотите сделать больше, чем от вас ждут. Быть грузчиком днем и денди Бруммелем {119} 119 Бруммель , Георг Брайан (1778–1840) — английский модельер, ставший при поддержке принца Уэльского Георга IV законодателем моды. Впоследствии фортуна от него отвернулась, он был заключен в долговую тюрьму, а скончался в приюте, разбитый параличом. по вечерам. Носить любую форму постольку, поскольку она не ваша. В письмах к матери просить о вспомоществовании, чтобы иметь чистую тряпицу подтереть зад. Не волнуйтесь, когда увидите соседа, бегущего с ножом за женой: может быть, у него есть на то причина, а если он убьет ее — будьте уверены в том, что он знает, за что. Если вы стремитесь развить свой ум, бросьте! Ум не разовьешь. Обратите внимание на свое сердце — мозг находится там.

Ах да, если бы я знал, что живут такие люди — Сандрар, Ваше, Гросс, Эрнст, Аполлинер — если бы я знал это тогда, если бы я знал, что они по-своему думали о тех же вещах, что и я, я бы лопнул. Да, думаю, я бы взорвался как бомба. Но я не ведал. Не ведал, что почти за полсотни лет до того безумный еврей в Южной Америке дал жизнь таким потрясающе волшебным фразам, {120} 120 …не ведал, что почти за полсотни лет до того безумный еврей в Южной Америке дал жизнь таким… фразам… — имеется в виду Лотреамон (наст. имя Исидор Дюкас, 1846–1870) — сын сотрудника французского посольства в Монтевидео, в четырнадцать лет появившийся в Париже, где издал «Песни Мальдорора», ставшие одним из источников эстетических исканий сюрреалистов. Умер при невыясненных, загадочных обстоятельствах. как: «голубка сомненья с вермутом на губах» или «я видел, как винная ягода съела онагра», не ведал, что приблизительно в это же время француз, тогда еще мальчик, {121} 121 …француз, тогда еще мальчик… — Артаур Рембо (1854–1891). Далее — строки из его стихотворений «Что говорят поэту о цветах» и «Разгул голода». произнес: «Ищи цветы, похожие на стулья»… «мой голод — это частицы черного воздуха»… «его сердце, янтарное и пылкое». Может быть, в это же время или около того, когда Жарри писал: «в жевании звук мотыльков» и Аполлинер повторял за ним: «рядом с господином, проглатывающим себя», а. Бретон слабо бормотал: «педали ночи крутятся без остановки», может быть, в «воздухе прекрасном и черном», который одинокий еврей нашел под созвездием Южного Креста, другой человек, тоже одинокий и гонимый, человек испанского происхождения готовился написать на бумаге эти памятные слова: «Я ищу, все во всем, во утешение за свое изгнание, изгнание из вечности, ибо о своем изгнании с земли я говорю как об изгнании с небес… Теперь, я полагаю, что лучшим способом написать этот роман будет рассказ о том, как его следует писать. Это роман о романе, произведение о произведении. Или Бог Бога, Deus de Deo».