Кит Стюарт - Мальчик, сделанный из кубиков

– А где мама?

– Она уехала, – говорю я без затей. – Мы с тобой все выходные будем вдвоем.

Вообще-то, я хотел, чтобы это прозвучало как обещание чего-то захватывающего, но в реальности это звучит как перспектива десятилетнего тюремного заключения.

– Я хочу к маме, – хнычет он.

Меня немедленно охватывает легкий приступ паники, ощущение, что от малейшей моей промашки наша с ним жизнь полетит к чертям. Понимаю, что необходимо сразу обозначить какой-то распорядок дня.

– Так, ладно, давай доделаем твое домашнее задание, а потом можно будет заняться чем-нибудь интересным.

– Я хочу к маме, – повторяет он и, поднявшись, плюхается на диван.

– Ну, как я уже сказал…

Я собираюсь медленно и подробно повторить свое объяснение, чтобы донести до него, что мама далеко и вернется нескоро. Однако очень быстро становится ясно, что у меня ничего не получится.

– Нет! Заткнись! Где мама?

Он швыряет ручку с такой силой, что она отлетает в другой конец комнаты. Подбираю ее с пола и шваркаю об кофейный столик.

– Сэм, успокойся, она уехала на выходные.

– Я хочу к маме прямо сейчас! – кричит он и тут же заливается слезами.

Мне немедленно рисуется картина: он ведет себя так весь день, и все мои планы катятся псу под хвост.

– Ничего не поделаешь, придется нам обоим потерпеть без мамы.

Это намеренно жестокая формулировка, которая звучит так, как будто для меня все это тягостная повинность. Но так уж это устроено: ты попадаешь в этот порочный круг – от вымотанности, от страха, и, сам того не осознавая, вместо того чтобы предотвратить истерику, собственными руками расстилаешь для нее ковровую дорожку и выставляешь почетный караул.

– Уходи! – вопит Сэм. – Ты вообще здесь не живешь!

Он соскакивает с дивана и набрасывается на меня с кулаками. Я выставляю руки вперед, чтобы остановить его, и пытаюсь перехватить его запястья, лихорадочно соображая, как теперь расхлебывать кашу, которую я заварил. О том, чтобы прекратить истерику, речи даже не идет, хорошо, если удастся сократить ущерб.

– Успокойся, – повторяю я вслух так спокойно, как только могу. – Успокойся, все в порядке. Может, мы с тобой сможем поиграть в «Майнкрафт»…

– «Майнкрафт»! – кричит Сэм.

И прежде чем я успеваю все обдумать, он уже несется по лестнице в свою комнату. Я только слышу, как включается приставка.

Ну ладно, я, конечно, собирался сказать, что мы сможем поиграть потом, когда он сделает домашнее задание и мы сходим погулять в парк. Проглядываю инструкцию, которую оставила Джоди. Там нет запрета играть в «Майнкрафт» через две минуты после того, как она выйдет за порог. Нет, можно, конечно, подняться к нему и сказать, что сперва мы должны сходить на прогулку, но за последствия я не ручаюсь. Дома, по крайней мере, ниже вероятность того, что на нас нападут бродячие собаки. Может, так и надо действовать, чтобы пережить эти выходные. Потом до меня снова доносится топот Сэма, и он показывается на лестнице.

– Идем, папа! – кричит он.

И все мои сомнения мгновенно меркнут перед лицом его радостного предвкушения не только возможности поиграть, но и возможности разделить игру со мной.

Так что я поднимаюсь по лестнице и осторожно вхожу в комнату Сэма. На стенах висят несколько новых постеров из «Майнкрафта»: на одном главный персонаж, Стив, задорно потрясает киркой, на другом изображены все типы блоков, которые можно обнаружить в игре. Замечаю и журналы по «Майнкрафту», растрепанные и зачитанные практически до дыр. Они разбросаны по кровати, посреди которой уже восседает Сэм, прямой как стрела, внимательно глядя в телевизионный экран.

– Ну и что же ты собираешься строить? – спрашиваю я.

– Замок! Вот этот замок!

Он хватает альбом с видами Лондона и тычет пальцем в фотографию Тауэра.

На экране появляется знакомая заставка, и хотя я говорил Сэму, что уже успел немного поиграть, он хочет все мне объяснить. Хочет всем руководить.

– Можно играть в режиме выживания или в творческом. В режиме выживания есть монстры, и когда ночь, нужно сидеть в доме, иначе они тебя поймают. Они издают страшные звуки, мне это не нравится. Но я кое-что знаю. Если поставить в настройках «Мирный», монстры не приходят. Можно копать и искать золото, алмазы и железо. Из них потом можно делать всякие вещи, и тогда все будет хорошо.

Это, наверное, самое длинное предложение, которое я от него слышал за всю его жизнь. Слова льются потоком. Без запинок, без пауз. Стараюсь ничем себя не выдать, но для меня это откровение. И вот еще что странно в аутизме: это настоящие американские горки, причем практически без перехода. Всего минуту назад он бросался на меня с кулаками в гостиной, а сейчас обрушивает потоки красноречия, каких я никогда прежде не слышал. Золотой середины у нас не бывает: это родительство на полную катушку – родительство максимального уровня сложности.