Дуглас Коупленд - Поколение Х

Поднимаясь в гору к мемориалу, я обдумываю услышанное. Должно быть, надо (как говорит Клэр) относиться к жизни с большим юмором. Но это трудно.

В Бруклинском заливе выловлено 800 000 фунтов рыбы, в Кламат-Фолс прошла выставка коров абердинской породы. А в Орегоне текут медовые реки: в 1964 году в этом штате было выдано 2000 лизенций на разведение пчел.

Вьетнамский мемориал называется «Сад утешения». Это сооружение имеет форму спирали, наподобие музея Гуггенхайма; спираль проложена по склону горы и похожа на груду политых водой изумрудов. Посетители, поднимаясь по винтовой тропе, читают высеченный на каменных плитах рассказ о событиях вьетнамской войны, параллельно идут материалы о повседневной жизни в Орегоне. Под этой хроникой имена коротко стриженных орегонских парней, погибших в чужой грязи.

ПРЕВЕНТИВНЫЙ ЦИНИЗМ:

тактика поведения; нежелание проявлять какие-либо чувства, дабы не подвергнуться насмешкам со стороны себе подобных.

Место это – колдовское; но одновременно и выдающееся свидетельство о том времени. Круглый год здесь можно встретить туристов и скорбящих всех возрастов и обликов, проходящих различные стадии духовного спада, надломленности и возрождения. Они оставляют после себя букетики цветов, письма, рисунки, часто исполненные нетвердой детской рукой, и, конечно, слезы.

Во время этого посещения Тайлер ведет себя в высшей степени корректно – другими словами, не поет и не выделывает танцевальные па, что вполне могло бы случиться, будь мы в торговом центре округа Клакамас. Его недавнее извержение вулкана откровенности закончилось и, уверен, больше не повторится.

– Энди, что-то я никак не пойму. Здесь конечно, клево и все такое. Но с чего бы это вдруг тебя заинтересовал Вьетнам? Война закончилась, когда ты еще пешком под стол ходил.

– Я, естественно, не спец в этой области, Тайлер, но кое-что помню. Это как черно-белые телевизионные картинки. Когда мы росли, Вьетнам был одной из красок палитры, и его цвета добавлялись во все. А потом вдруг все это исчезло. Представь: однажды ты просыпаешься и обнаруживаешь, что пропал зеленый цвет. Я приезжаю сюда, чтобы увидеть цвет, который нигде больше не могу найти.

– Да? А я ничего не помню.

– Ну, это и к лучшему. Гадкое было время…

«ШВАРЦЕНЕГГЕРОМ Я НЕ СТАНУ»:

убежденность, что любая деятельность гроша ломаного не стоит, если на ее поприще вы не оказались в зените славы. Эту апатию легко спутать с ленью, но ее корни уходят гораздо глубже.

Мне не хочется вдаваться в подробности.

Да, думаю я про себя, время, конечно, было гадкое. Но только тогда я ощущал Историю с большой буквы, позже она трансформировалась в пресс-релизы, стратегию рынка, орудие циничных рекламных кампаний. Не так уж много подлинной Истории я застал – я появился на ее арене слишком поздно, под конец финального акта. Но я видел достаточно, и сегодня, когда значительные события в нашей жизни так нелепо отсутствуют, мне нужна связь с прошлым, любая, пусть даже слабенькая и ненадежная.

Я моргаю, словно выходя из транса.

– Эй, Тайлер, ты готов отвезти меня в аэропорт? До рейса 1313 в город Глупстон осталось не так много времени.

Самолет делает промежуточную посадку в Финиксе, а через несколько часов я еду по пустыне в такси. Дег на работе, а Клэр еще не вернулась из Нью-Йорка.

Небо – из сказочного тропически-черного бархата. Склонившиеся пальмы нашептывают полной луне непристойности о селянках. Сухой воздух сплетничает о пыльце – о ее неразборчивости в связях, а подстриженные лимонные деревья источают самый лучший запах из всех, что я когда-либо вдыхал. Густой и вязкий. Собак нет, и я понимаю: Дег выпустил их погулять.

Оставив багаж у калитки, ведущей в наш общий двор, я направляюсь к дверям Дега и Клэр. Подобно ведущему телешоу, приветствующему нового участника передачи, я кричу: «Рад вас видеть, дорогие двери!» Подходя к своему дому, я слышу, как за дверью звонит телефон. Но я останавливаюсь, чтобы легонько поцеловать свою дверь. А вы разве поступили бы иначе?

Клэр звонит из Нью-Йорка.

В ее голосе появилась не свойственная ей прежде нотка уверенности – она чаще обычного выделяет некоторые слова, произнося их с нажимом. После краткого обмена впечатлениями о праздниках я перехожу к делу и задаю Главный Вопрос: