Патрик Уайт - Древо человеческое

– Какие чудесные цветы! – похвалила Элси. Ради Тельмы.

И наверное, уже полюбила ее, ибо, как ни странно, любовь была ее призванием.

Тельма, однако, все еще не разобралась, куда повернет теперь жизнь, и пока что неловко пропустила Элси вперед. Войдя вслед за нею в дом, который, несмотря на происшедшее в нем огромное событие, по-прежнему был со всех сторон открыт птицам и листьям и в котором по-прежнему шныряло и шарило дотошное солнце, Тельма окончательно убедилась, что ее здесь будто никогда и не существовало.

В день своей смерти Стэн Паркер, словно что-то высматривая, немножко походил по саду за домом, но больше сидел; жена заставила его надеть старое, выцветшее пальто из твида, потому что ясное, откровенное солнце то и дело быстро и предательски пряталось, открывая на земле бездонные колодцы холода и голубые просветы в предвечернем небе. И старик сидел в пальто и в шапке. При нем была черная палка, долго где-то валявшаяся, пока кто-то не вытащил ее из забвения; Стэн Паркер ходил с нею или ставил, прислонив к стулу, вот уже несколько месяцев, с тех пор как с ним случился удар.

Эми Паркер не поминала об этом. Об ударах не говорят, особенно если они случаются в своей семье. Она подавала мужу черную палку, так, будто он не мог до нее достать, а потом тихо брала ее из его рук, как нечто невидимое. Как просто, с попустительства божьего, упал тогда Стэн Паркер, сильный, большой человек, и лежал поверженный, на полу. В тот день у них были Финлейсоны. Джек и Мерл приехали по какому-то делу, а заодно и поболтать. Было около одиннадцати часов дня. Эми Паркер разливала чай. Все они уставились на Стэна и не могли шевельнуться, недоумевая, что же делать. Не со Стэном, нет, – поднять человека совсем нетрудно, – а вообще. Они как будто ждали каких-то указаний на будущее. Но настоящее не могло ждать. Оно само по себе было потенциальным будущим. И наконец, не дождавшись знаков свыше, Джек Финлейсон шагнул вперед и поднял Стэна. Вот так просто все и случилось. Старая женщина не закричала, не заплакала. Она только смотрела, как это все происходило.

Но потом стало очевидно, что у нее было нечто вроде шока. Она никого не хотела видеть, чтобы случайно не подтвердилось то, чему она сама еще не верила.

Разумеется, слухи о том, что стряслось с мистером Паркером, быстро распространились, так как при этом присутствовали Финлейсоны. Они не могли не рассказать другим про то, что видели, ибо в их жизни никогда еще не случалось ничего столь непостижимого. Но в округе нашлись и такие, что после этого стали чуждаться Паркеров. Многие не могут видеть смерти, особенно живых мертвецов, какими бывают старики. Другое дело, если на дороге, к примеру, случается солнечный удар с каким-нибудь нездешним человеком. Такого всегда можно поднять на ноги.

Старая миссис Паркер даже радовалась, что люди оставили их в покое либо оказывали чисто формальные знаки внимания и сочувствия. Ей никто не мешал наблюдать за мужем, и за то время, что осталось, как-то дознаться, любил ли он ее по-настоящему, вспоминал ли когда-нибудь про те огромные, глубокие, болезненные раны, что она ему нанесла, и возможно ли в эти последние часы любить человека так, как он должен быть любим.

А старик тем временем ублаготворенно сидел на солнце, правда, уже почти не греющем, но он был тепло одет. Скоро он стал ковылять по саду, крепко опираясь о папку. Иногда он доходил даже до кладовки, где хранились инструменты, и принимался перекладывать их с места на место. Черный пес ходил за ним неотступно.

Ему было суждено быть последней собакой Стэна Паркера, он уже и сам дожил до глубокой старости, стал шелудивым и мучался чесоткой.

– Все собаки любят Стэна, – сказала его жена, трагически сдвинув брови. – Куда он ни пойдет – они за ним тащатся. Была у нас рыжая собака, когда мы только сюда приехали, я ее терпеть не могла. Все, бывало, прыгает вокруг него, а мне и погладить не дается. Он ее щенком подобрал, когда и сам-то еще мальчишкой был. А эта – вы только поглядите на нее. Все зубы сгнили, одни корешки торчат. Желтые. Дыхнет – так, скажу вам, хоть нос затыкай, ужас что. А Стэн и слышать не хочет, чтоб ее убить. Он ее понимает, наверное, – все, что в ней есть, понимает.

Быть может, пес, глядя на него молочно-мутными глазами и скаля в улыбке розово-лиловую брыластую пасть, тоже понимал Стэна? Эми Паркер иной раз дала бы ему пинка, не будь он такой шелудивый. Но она ставила для него в траву плошки с молоком и быстро уходила, стараясь не видеть, как он мучается.