Юлиан Кавалец - Современная польская повесть - 70-е годы

Б. М.Не мог, он шептал тихо и невнятно.

Сын мой, иже еси в люльке, тебе молюсь я… Каково же было продолжение, каким оно могло быть…

…тебе молюсь я, чтобы…

Его тащат на веревке, для большего унижения на веревке, тащат, как скотину; ведь веревка на шее от порога до дерева-виселицы не была накинута только для осторожности; ведь у него были связаны руки, и достаточно было вести его в центре карательной группы; его хотели унизить; тащить, как собаку, и, как собаку, повесить для устрашения других — так наверняка звучал приказ карательной группе.

Но это не обворовывает смерть, не лишает ее величия, это делает ее более трудной, стало быть, придает ей святости, делает ее мощной и животворной; а что касается меня, то она очень облегчает мне жизнь; я учился в политехническом, перекинулся на биологию, потом бросил биологию, теперь учусь на социолога, всюду меня принимают без труда.

Его волокут на веревке на смерть, его бьют по пути, над ним издеваются; о чем может просить человек, ведомый на смерть и избиваемый, о чем может молиться своему сыну… о жизни в сыне, о труднейшей и тяжелейшей надежде, о жизни в сыне, чтобы…

…и молюсь тебе, и прошу тебя…

Ею больно стегают плеткой, как скотину, чтобы шел быстрее и оставил позади себя плодородную равнину, которую он дал людям; тот, кто идет впереди и держит конец веревки, время от времени оборачивается и хлещет его веревкой прямо через плечо.

…молюсь тебе и прошу тебя, за меня…

Они сорвали его с крыльца, не дали проститься с родителями, женой и ребенком, сказали, что это ни к чему.

…и прошу тебя, сын, отомсти…

Он мог так сказать, а может, и не сказал, но я имею право вложить ему в уста это завещание; это мое право и долг.

Эта мысль осенила меня неожиданно во время увеселительной прогулки, когда я беззаботно валялся на зеленой траве на краю городского парка.

Я иду по следу Б. М., настигаю его где-то в тихом доме…

Снова вечеринка в кругу друзей, мы пьем, кто-то, подзаведенный бесчисленными «да здравствует», выкрикивает — да здравствует смерть товарища А. В.!

Это совсем не так уж глупо и дико, ведь она кормит меня и одевает…

Я иду по следу Б. М., пока что в воображении, я вижу его спину, он ускоряет шаг, я тоже, через мгновение я спереди обойду его и спрошу — простите, я имею честь разговаривать с гражданином Б. М.?

Судья (к Б. М.). Что еще происходило на реке?

Б. М.Были только эти начальные слова его молитвы, потом я сказал: что за молитву выдумал ты, не богохульствуй, молись богу, А. В.

Судья (к Б. М.). Были ли при этом побои?

Б. М.Нет.

Прокурор (второму обвиняемому). Были побои?

Второй обвиняемый.Побоев не было, были только удары дулом револьвера по затылку А. В.

Судья (к Б. М.). Таким образом вы доплыли до другого берега?

Б. М.Да.

Судья (к Б. М.). Вылезли из лодки, что было дальше?

Б. М.Мы построились в том же порядке, что и по пути к реке.

Прокурор (к Б. М.). А перед тем, как построиться?

Б. М. (молчит).

Судья (к Б. М.). Расскажите суду, что было перед тем, как вы построились и двинулись дальше.

Б. М. (молчит).

Прокурор (второму обвиняемому). Что происходило до того, как вы построились?

Второй обвиняемый.Били.

На другом берегу, отец, тебя били сильнее и дольше, чем по пути к реке.

В воображении я иду по следу Б. М., я нашел его, это пожилой человек, я зашел спереди и говорю — простите, я имею честь разговаривать с гражданином Б. М.? А он мне отвечает — да.

Что одолжен теперь делать…

На самом деле было так: уже в книге протоколов я нашел данные о месте рождения Б. М. и месте его жительства до ареста.

Я шел узкой дорогой, пересекающей незнакомые мне поля, я подходил к незнакомой мне деревне, видел перед собой зеленую линию садов, сквозь деревья просвечивали серые и красные дома; потом я вышел на широкую, вымощенную камнем улицу; первого же встречного я спросил о Б. М., он ответил мне, что в этой деревне его нет, что он уехал на западные земли, но что более подробно я могу узнать о нем у его сестры, живущей в предпоследнем доме.

Прокурор (к Б. М.). Почему вы, обвиняемый, не признаетесь, ведь на другом берегу реки вы первым начали бить А. В. и призывали к тому же остальных?

Б. М. (молчит).

Прокурор (к Б. М.). Почему на другом берегу началось избиение?