Хелен Данн - Трикси Трейдер

— Что? Это ты об ультиматуме? — Я одаряю его обаятельнейшей своей улыбкой. — Не беспокойся. Все под контролем. Скоро сообщу о результатах. Нет, Джим, я просто шла мимо и заметила тебя в очереди. Решила спросить, не одолжить ли тебе мобильник? Последняя модель. Впервые увидела ее на прошлой неделе, ну и решила купить…

Три часа пополудни. Я стою в зале ожидания аэропорта Хитроу. В руках у меня плакатик с именем доктора Норико. Мне пришлось сказать Джиму, что я не явлюсь нынче в офис по причине женских проблем. К счастью, он уже отошел и бушевал не сильно. У нас не очень-то приветствуется практика встречать клиентов в аэропорту — особенно если они еще не изъявили согласия заключить сделку. Иные старые бюрократы из отдела контроля торговли, пожалуй, сочтут такой шаг своего рода взяткой. Ну, а если принять во внимание заказанное мною сопровождение… да… мою карьеру можно считать конченой, если Джим или кто другой узнает. Верните назад старые добрые деньки коричневых конвертов с наличностью! Вот о чем я думаю…

Джим объявил, что он вовсе даже и не стоял в очереди, а просто на минутку подошел, чтобы выручить кого-то там мелочью. Что, однако, не помешало ему воспользоваться-таки моим телефоном.. Я полагаю, это было для него последней возможностью связаться с японским офисом. И с гонконгским. Надеюсь, мне удастся внести эти звонки в статьи расходов. В конце концов, я почти что безработная…

Так или иначе своим эскортом я весьма и весьма довольна. Виктория («страстная и ненасытная» ) и Ванда («тигрица станет кошечкой в руках мужчины») должны понравиться доктору Норико. К сожалению, с девушками невозможно расплатиться ни карточками «Америкэн экспресс», ни тем более векселями. Ума не приложу, как я смогу протащить их мимо Бренды Орлиный Глаз из отдела расходов. Однажды она поймала меня, когда я пыталась заказать ланч на четверых, в то время как нас было трое…

Иногда я просто не понимаю Бренду. На прошлой неделе, к примеру, она позвонила мне по поводу счета за ланч. И долго пытала, выясняя, какого дьявола мне понадобилось тратить семьдесят фунтов на бутылку «Шато Феран» урожая 1985 года. Я тогда, помнится, сказала, что она, несомненно, права. Следовало заказать «Бейшевель» 1989-го за Сто пятьдесят. Из ее прямого и честного ответа следовало, что Бренда имела в виду нечто совершенно иное. Надо думать, она терпеть не может вина…

Длинный белый лимузин ждет нас на стоянке. Паркер, наш шофер, был так занят созерцанием Виктории и Ванды, что мне пришлось напомнить ему, чтоб выключил кондиционер. Иначе они рискуют простудиться до смерти. Я загрузила в холодильник три бутылки шампанского (спасибо тебе, Лили, ты святая), прихватила коробку шоколадных конфет и упаковку презервативов. Хватит. В конце концов, до отеля «Тауэр» всего час езды.

По радио объявляют, что самолет приземлился и что багаж будет выдаваться в зале, так что доктор Норико потратит некоторое время на то, чтобы найти свои манатки в этом бедламе. Я проталкиваюсь прямо к барьеру, поднимая над головой белый плакат сего именем. Я должна быть уверена, что он увидит меня первым, просто на тот случай, если еще какой-нибудь банкир из Сити заявился сюда, чтобы перехватить его. Я оставила в лимузине письмо с предложением сделки и свое резюме. Впрочем, думаю, у доктора Норико не будет времени прочитать их по дороге, так что копию я послала в отель. Ее принесут ему завтра утром вместе с завтраком. Уверена, это более увлекательное чтиво, чем «Файненшл тайме». Никакой зауми.

Раздвигаются автоматические двери, и люди начинают выходить. Я вижу наклейки на чемоданах. Да. Это японский рейс. Я вижу доктора Норико. Он выглядит несколько сонно. Поднимаю повыше свой плакат и размахиваю им что есть силы.

— Доктор Норико, добро пожаловать в Лондон!

Он оборачивается и некоторое время рассматривает плакат, а потом толкает свою багажную тележку в мою сторону. М-да, он тяжело нагружен для приезжего бизнесмена.

— Это я. Трикси Трейдер. Вас ждет машина до Лондона.

Доктор Норико наконец-то добрался до меня. Припоминаю японский этикет и почтительно склоняю голову. Вынимаю визитную карточку и протягиваю ему, держа двумя пальцами за уголок. Доктор Норико, спешно вспомнив о хороших манерах, вынимает свою и подает мне. Я улыбаюсь и беру ее также, за уголок. Сколько там, говорил Бладхаунд, мне надо ее рассматривать? Минуту? Две? Останавливаюсь на девяноста секундах истою столбом, пялясь в карточку доктора Норико и мысленно отсчитывая время. Потом убираю в портмоне и опять улыбаюсь. Этот человек может спасти мою карьеру.