Виктор Зорза - Путь к смерти. Жить до конца

— Да, нам было тяжело, — ответила Розмари, усиленно вымешивая тесто. — Но Джейн вполне спокойна, вы сами увидите, и к нам здесь прекрасно относятся. Мы чувствуем себя как дома.

— А сестры не возражают? Вы ведь все время здесь.

— Никто не возражает, сколько бы друзей ни приезжало к Джейн. Сегодня понедельник, формально посещений нет. В этот день родные отдыхают, да и больным нужен покой. Кое-кому трудно каждый день приезжать издалека. Так что в понедельник и у родственников уважительная причина, и больные не обижаются.

— Я вижу, здесь все предусмотрено.

— Но если кто-то хочет приехать, сестры не возражают. — Она рассказала Энн о том, как в хосписе были рады Арлоку.

— Здесь все по-иному, — сказала Энн. — Помню, как несколько лет назад умирала моя мать. Такие были строгости в больнице, где она лежала. Она слишком тяжело болела, чтобы лежать дома. Мне хотелось, чтобы Джуди, моя десятилетняя дочь, увидела бабушку перед смертью. Когда я попросила разрешения, сестра сказала: «Ни в коем случае». На что я ответила: «Послушайте, вы меня простите, но я все равно приведу дочь попрощаться с бабушкой». Так я и сделала. Потом Джуди сказала мне, что видеть умирающего — не так уж страшно. До этого она представляла себе разные ужасы, а когда увидела — все оказалось так просто.

Вошел доктор Меррей.

— Патриция сказала, что вы здесь, — начал он. Энн направилась в комнату Джейн.

— Доктор, — сказала Розмари, — я хотела спросить у вас об одной вещи, которая беспокоит Джейн. Она заставляет себя пить, даже когда не хочет. — И рассказала о том, что в больнице девушку предупреждали: если в организме будет мало жидкости, придется выводить соли. — А она ужас как этого боится.

— Здесь этого не будет, — сказал доктор Меррей. — Мы же не даем внутривенного питания. Вы помните наш разговор о блокаде? Я и с Джейн об этом говорил. Нужно унять боль, которую она пока еще чувствует. Но думать о блокаде рано.

— Она иногда действительно жалуется на боль.

— Она сейчас больше движется, а движения вызывают боль. Я ей все объяснил, и она как будто согласилась. Если мы хотим унять боль, нужно всего-навсего блокировать нервы, то есть сделать инъекцию препарата, отключающего нерв, например фенола.

— Нас еще волнует вопрос переезда. У Джейн по этому поводу бывают кошмары, она спрашивает: «Куда мы денемся, если придется отсюда уезжать?» Ее бы нужно успокоить.

— Но это легко сделать.

Был и еще вопрос, волновавший Розмари.

— В среду наш сын Ричард уезжает в Америку. Он проведет сегодняшний вечер с Джейн, а завтра привезет Арлока. Завтра они будут здесь в последний раз.

— Да, это ей будет тяжело, — согласился доктор Меррей. — Сделаем все возможное, чтобы помочь.

Розмари думала об Арлоке, о том, как просто, естественно он ведет себя с Джейн. У мальчика не возникало мысли чураться ее потому, что она больна раком.

— Она будет скучать по мальчику не меньше, чем по брату, — сказала Розмари. — Вчера он просто сидел рядом, держал ее руку, и им не нужно было ничего говорить.

А в это время Джейн дружески болтала с Энн.

— Тебе разве не нужно сейчас быть в школе? — спросила больная.

— У меня полдня свободных, — ответила Энн. — Когда у нас услышали, что я еду к тебе, помогли мне пораньше освободиться. Не думала я, что увижу тебя такой бодрой.

— Мне делают укол, когда нужно, и я в порядке. Правда, меня мучают кошмары. Вчера ночью, например, я вообразила, что нахожусь в итальянском публичном доме, и пришла в ярость от того, что мафии достаются все мои доходы. Мама говорит, я старалась подбить ее на побег. Видимо, была не в себе. — Джейн зевнула. — Да, утомительная была ночь. Прости меня, так хочется спать.

— Если тебе хочется вздремнуть — пожалуйста, — сказала Энн.

— Тебе Ричард что-нибудь говорил?

— Да, говорил.

— Сказал, что я умираю?

— Да, — сказала Энн без колебаний. — Ты этого боишься?

Слова эти прозвучали буднично. Энн тут же подумала, что спрашивать это — глупо. Ответ ее успокоил.

— Раньше я боялась, — сказала Джейн, — теперь нет, больше не боюсь.

Энн поняла, что все барьеры сняты. Все, что мешает говорить людям не очень близким, исчезло. Две женщины были сейчас роднее друг другу, чем когда либо.

— Мне кажется, я как-то соскользнула вниз, — сказала Джейн. — Не подтянешь меня немножко? Сестры делают мне столько всего. Не хочется отрывать их по пустякам.

— Я не против, — сказала Энн, колеблясь, — но я боюсь сделать тебе больно.