— Который час?
— Наверное, скоро семь. Точно не знаю.
— Ты когда уйдешь домой?
Отец испуганно посмотрел на дочь: она хочет от него избавиться? Опять уходит в себя?
— А как ты хочешь, Джейн?
— Ты сказал, что здесь будут обо мне заботиться. Не сомневаюсь. И сказал, что можешь навещать меня в любое время, здесь нет часов свиданий. — Дочь говорила медленно, словно обдумывая каждое слово. — Здесь к родственникам хорошо относятся, не то что в больницах, правда?
— Да, Джейн, ты сама можешь назначить часы посещений. — Виктор вспомнил, как она прогнала их из больницы.
— А сидеть можно сколько захочешь?
— Да хоть весь день.
— А ночь? — Теперь он понял, куда она клонит. — Эти ночи, такие длинные, такие страшные. Еще эти мысли, эти кошмары. Мне иногда бывало так страшно, когда лежишь совсем одна. — Она заговорила быстрее. — Я не хочу оставаться одна. Обещай, что я не останусь. Обещай!
— Джейн, мы не оставим тебя, не оставим, — твердил отец, склоняясь к ее лицу. Может, она и не хотела говорить о смерти, не хотела говорить сейчас или с ним, но ясно было, что она о ней думает.
— Мне сказали, что один из нас всегда может остаться. Здесь даже есть комната для родственников. Вот прямо сейчас пойду и проверю.
— Нет, папа, не уходи. Начинаются кошмары, не бросай меня.
— Как, никогда-никогда? — Он с улыбкой процитировал слова из оперетты Гилберта и Сулливана, ставшие семейной шуткой.
— Да, никогда, — ответила дочь быстро, и в глазах ее отец увидел страх.
Он нежно взял руку дочери и почувствовал, как она холодна. Как ему хотелось передать частицу своего тепла дочери. И отец торжественно поклялся:
— Ты никогда не будешь одна. Я или мама всегда будем рядом с тобой. Или Ричард, пока он в Англии, или Арлок. Если нам понадобится отойти, мы попросим медсестру посидеть с тобой, пока не вернемся.
Эти слова успокоили Джейн. Но боль не утихала.
Поскольку дочь ясно дала понять, что хочет, чтобы отец спал в ее комнате, а не в гостевой, Виктор спросил Патрицию, как это можно устроить. Я узнаю, ответила та. Придется найти для него коечку, которая бы поместилась в маленькой комнатке. Патриция не хотела затевать перестановку, не убедившись, что это желание именно дочери, а не чересчур заботливого отца.
С того дня Джейн ни разу не оставалась одна и могла спокойно предаваться своим мыслям. Больше всего ее страшили физическое одиночество, неожиданный кризис, в котором вдруг окажется ее организм, необходимость в срочной помощи, которую будет некому оказать. А уверенность в том, что кто-то всегда с ней, способствовала душевному равновесию. В эту ночь она, казалось, успокоилась. Пока боль не появилась снова.
— Разве еще не пора мне принять что-нибудь? Боль усиливается.
— Пойду поищу медсестру, — сказал Виктор. Но в коридоре никого не было. Надо ли ему идти разыскивать медсестру, поклявшись, что он никогда не оставит дочь одну?
— Может, нажмем кнопку твоего звонка?
— Не надо, папа, — сказала Джейн, слегка раздражаясь. — Вполне можешь пойти сам и найти медсестру. Зачем трезвонить? У них и так хватает дел.
Виктор нашел Патрицию у шкафа с медикаментами. Она старательно, по каплям отмеривала молочного цвета жидкость в стакан. Не желая ей мешать, Виктор огляделся, но никого больше не было. И тогда он сказал:
— У Джейн страшные боли. Неужели ничего нельзя сделать?
— Но ведь она только что приняла лекарство. Надо дать ему время подействовать. — Патриция взглянула на отца и, видя, как он встревожен, добавила: — Я подойду через минуту.
Когда сестра вошла в комнату, Джейн лежала с полузакрытыми глазами, притворяясь спящей. Она не хотела говорить с Патрицией и вообще ее замечать. Сестра подошла вплотную к кровати, изучила лицо Джейн, кажущееся спокойным, и улыбнулась ободряюще отцу. Едва она вышла, Джейн сразу открыла глаза.
— Почему она ничего не сделала?
Виктор снова отправился искать Патрицию, но ее нигде не было. Из комнаты сестер доносились тихие голоса. Он остановился у двери, узнал голос Патриции и поднес было руку к двери, чтобы постучать. Но передумал.
— Слава богу, что вы приехали, — говорила Патриция. — Джейн все не может успокоиться, и отец ее ужасно нервничает. Мы уже дали ей все, что предписал Дугал, но отец не верит, что боль утихла.
Виктор бегом бросился к дочери.
— Он приехал, Джейн, — почти выкрикнул он. — Доктор Меррей уже здесь!
Пока доктор Меррей говорил с Джейн, отец ждал в коридоре; нервы его были напряжены. Довольно долго пришлось ждать, пока врач вышел. Он был спокоен и сосредоточен, и в этот момент больше походил на священника, чем на врача. Высокий, угловатый, он шел впереди Виктора к комнате медсестер, которая сейчас была пуста. Движения его были свободны, говорил он медленно, обдумывая каждое слово. Казалось, для него сейчас самое главное — успокоить отца.
Читать дальше