Кристофер Бакли - Здесь курят

Он заказал водку «негрони». Милое все-таки дело, эти ленчи «Отряда ТС». Можно пропустить рюмочку чего покрепче в разгар рабочего дня, и никто не сочтет тебя пристрастившимся к бутылке неудачником. Странно, но в Америке пятидесятых, на самом пике ее промышленной и имперской мощи, люди пили за завтраком двойные мартини. А теперь, в пору ее упадка, пьют шипучую воду. Что-то где-то пошло не так.

– А с ним что такое? – спросил Ник. Бобби Джей сосредоточенно изучал статью Хизер, глаза его бегали по черным колонкам, словно выискивая нечто жизненно важное.

– Никак не пойму, выиграл я свои сто долларов или проиграл, – сказал Бобби. – «Торговец смертью», ну ты подумай. Толковая девушка.

– Неужели ты… – Полли уставилась на Ника с еле сдерживаемой яростью.

– Разумеется, нет. Кто я, по-твоему, такой?

– На этот счет, – сказала она, постукивая сигаретой по краю пепельницы, чтобы сбить столбик пепла, – у меня полной уверенности не имеется.

Бобби Джей прочитал вслух:

– «Мораль тут решительно ни при чем, – сказал Нейлор корреспонденту „Myн“ – Табак представляет собой стопроцентно законный продукт, доставляющий удовольствие почти шестидесяти миллионам взрослых американцев, – точно такой же, как кофе шоколад, жевательная резинка или любой другой освежитель дыхания».

– «Освежитель дыхания»? – переспросила Полли. – Это ново. Ник подмигнул ей.

– Вроде как мятная карамель, нет? Бобби Джей продолжал читать:

– «Даже враги Нейлора, а их у него немало, признают, что противник он опасный. „Он очень, очень изворотлив, – сказал Гордон Р. Крейгхед, глава Отдела по предотвращению злоупотреблений дурманящими веществами в Министерстве здравоохранения и социальных служб, являющегося основным противником табачного лобби на федеральном уровне, – и очень, очень умен, что делает его очень, очень опасным. Его индустрия убивает около полумиллиона американцев в год, а этот хорошо одетый, сладкоречивый, разъезжающий на „БМВ“ Йозеф Геббельс ухитряется повернуть все дело так, будто мы выступаем против свободы слова“.

– Насчет «БМВ» это он меня здорово уел, – ухмыльнулся Ник.

По счастью, в расписании доктора Вита имелся просвет, что позволило ему принять Ника сразу после завтрака. Несмотря на упоительные ночи с Хизер, в которые дело заходило гораздо дальше простого снятия напряжения, да и удовольствие он от них получал куда большее, чем от “призрака”, угрозы, услышанные им у Лэрри Кинга, плюс необходимость таскать за собой телохранителей изрядно его измотали. Ник посещал доктора Вита уже около года. Обширная клиентура доктора состоял из людей, сильно выкладывающихся на работе. У Ника временами сводило шею, да так, что он не мог повернуть голову, а поскольку часть его работы в том и состояла, чтобы появляться на телевидении в качестве «говорящей головы», последняя должна была вертеться беспрепятственно. Ник последовательно испробовал нервно-мышечный массаж, йогу, иглоукалывание, аппарат электронной релаксации, испускавший блеющие звуки мигавший красными огоньками, каковые, предположительно, убеждали ваш мозг, что вы расслаблены, а не напуганы до смерти; он испробовал валиум, хальцион, атаракс и иные новейшие успокоительные – от одних вроде и был какой-то прок, от других ним кого. В конце концов общественная представительница Ассоциации сбережений и ссуд посоветовала ему повидаться с ее ДО, сиречь остеопатом, самым, заверила она Ника настоящим, дипломированным врачом. Ник отправился к нему, и доктор Вит, приятный молодой человек (Ник с некоторым огорчением стал замечать, что превосходит годами не только большинство полицейских, но и большинство врачей), ощупал его шею, пощелкал языком и провел быструю серию не очень сильных тычков, каждый из них сопровождался жутким треском разнообразных костей, но в результате Ник приобрел способность вертеть головой почти как девочка из фильма «Изгоняющий дьявола». Ник обратился в ярого приверженца MOM, то есть метода остеопатических манипуляций, и даже время от времени бесплатно помогал профессиональному объединению остеопатов. Это он придумал для них удачную рекламную формулу: «ДО – доктора для народа». Доктор Вит ощупал его трапециевидные мышцы, мышцы подзатылочную и грудино-ключично-сосковую. Ник уже разбирался в них так же хорошо, как в арлингтонских пригородах, устроенных в общем и целом посложнее человеческого тела.

– Ну и ну, – сказал доктор, разбитной, добродушный уроженец Среднего Запада, –будь это наша первая встреча, я, пожалуй, решил бы, что у вас началось трупное окоченение. Что это вы над собой творите? Он провел уже привычную серию тычков, но результатом остался недоволен, вышел из кабинета и вернулся, толкая перед собой страшноватую машину на колесиках. Судя по виду этого устройства – все сплошь ремни и электроды, – иракская тайная полиция вполне могла урезонивать с его помощью людей, пишущих на стенах: «Саддам сука!» Доктор Вит смазал грудь Ника каким-то студнем, прикрепил к ней электроды и сказал: