Том Шарп - Оскорбление нравственности

В десять вечера взорвалось нефтехранилище на товарной станции, и огонь с него перекинулся на стоявший неподалеку грузовой состав. В половине одиннадцатого рванула газораспределительная станция, причем с такой силой, что на нескольких прилегающих к ней улицах во всех домах оказались выбиты стекла. Только было пожарные разъехались по этим адресам, как взрыв прогремел на станции очистки канализационных вод. И если раньше весь город был погружен во тьму, то теперь со всех сторон его освещало зарево пожаров. Чтобы не допустить дальнейшего распространения огня по территории товарной станции, было решено немного продвинуть грузовой состав по путям. Но когда попытались это сделать, то от горевшего поезда вспыхнули четыре сарая в тех садах, мимо которых толкали поезд. С сараев огонь перекинулся на сухую траву, а с нее — на поле сахарного тростника. К утру все пожарные Пьембурга выбились из сил, а над городом зловеще висело облако густого черного дыма.

Когда сержант Брейтенбах появился в здании полиции, все лицо у него было заклеено пластырем: накануне вечером он смотрел дома в окно как раз в тот момент, когда взорвалась газораспределительная станция. Он застал лейтенанта Веркрампа за расшифровкой донесений, полученных от его агентов: Веркрамп лихорадочно искал в них хоть какого-то объяснения причин новой череды взрывов. Но обнаружил он только предупреждение о том, что баки с горючим должен взорвать некто по имени Джек Джонс, живущий в гостинице «Аутспэн». Однако пока это предупреждение было доставлено адресату и расшифровано, сгинули и хранилище горючего, и сам Джек Джонс. Директор гостиницы сообщил, что постоялец с таким именем съехал два дня тому назад.

— Чем заняты? — спросил сержант Брейтенбах, входя в кабинет Веркрампа. Исполняющий обязанности комманданта поспешно спрятал донесения, расшифровкой которых занимался, в ящик стола.

— Ничем, — нервно ответил он. — Совершенно ничем.

Сержант Брейтенбах взглянул на раскрытый справочник по селекции сельскохозяйственных животных — ключ к шифру в тот день следовало брать из этой книги и подумал, не собирается ли Веркрамп заняться фермерством. Учитывая, что за недолгое время его пребывания на посту комманданта в городе разразилась уже не первая серия катастроф, Веркрампу, пожалуй, действительно стоило подумать об отставке.

— Ну? — спросил Веркрамп, раздраженный тем, что кто-то прервал его занятия. — В чем дело?

— Мне кажется, пора уже что-то предпринять в отношении этих саботажников. События явно выходят из-под контроля, — сказал сержант.

Веркрамп недовольно поерзал в кресле. У него возникло ощущение, что его авторитет ставится под сомнение.

— Похоже, ты сегодня встал не с той ноги, — отве тил Веркрамп.

— Я сегодня вообще не вставал, — сказал сержант. — Меня просто выбросило из дома. Когда взорвались очистные сооружения.

Веркрамп улыбнулся.

— А я подумал, что ты порезался во время бритья, — сказал он.

— Это когда взорвалась газораспределительная станция, — пояснил сержант Брейтенбах. — Я в этот момент как раз смотрел из окна.

— Не «из», а «в», — педантично заметил Веркрамп.

— Что «в»?

— В окно. Если бы ты смотрел из окна, тебя бы не порезало осколками стекла. Офицер полиции должен излагать факты точно.

Сержант Брейтенбах заметил, что ему вообще повезло, что он остался в живых.

— Недолет на милю, — ответил Веркрамп.

— На полмили, — уточнил сержант.

— На полмили?

— Я живу в полумиле от газораспределительной станции, если уж вам нужен точный доклад, — сказал сержант. — Могу себе представить, каково пришлось тем, кто живет рядом с ней.

Лейтенант Веркрамп встал, подошел к окну и уставился в него. Что-то в том, как он стоял, напомнило сержанту виденный им однажды фильм о генерале накануне сражения. Одна рука Веркрампа была заложена за спину, другая — за борт пиджака.

— Я подрублю это зло под самый корень, одним ударом, — напыщенно произнес лейтенант, а затем резко повернулся и пристально впился взглядом в сержанта. — Ты когда-нибудь смотрел злу прямо в лицо?

Вспомнив газораспределительную станцию, сержант Брейтенбах без колебаний ответил утвердительно.

— Тогда ты меня понимаешь, — сказал Веркрамп и сел.

— С чего мы начнем поиски? — спросил сержант.

— С сердца, — ответил Веркрамп.

— С чего? — изумился сержант.

— С сердца человека. С его души. С самых глубин его внутренней природы.